— Закрой свой грязный рот, кафир! — закричал иранец.
— Хотите… привезти великую драгоценность… в Кербелу… чтобы и там…
Не выдержал. Господин Шер метнулся к тем, кто был за спиной Мечика, и наставил Walther P99. Стойка тренированного стрелка:
— Закрой свой грязный рот, собака, или я его закрою…
— Этого он добивается.
Голос был знаком. Правда, в ломбарде его заглушала резиновая маска.
С большим усилием господин Шер опустил ствол. Рот перекошен, глаза выпучены.
— Да, ты мне нужен живым, — проговорил он. — И ты будешь делать то, что тебе приказано… Иначе сгниешь на пожизненном заключении. Мы милосердней. Для таких, как ты, у нас есть смертная казнь. Вы, гуманные европейцы, придумали изощренную пытку: на всю жизнь заточить человека в клетку… У тебя сутки. Сообщишь о выполнении мне на мейл… Время пошло, — и господин Шер мотнул головой.
Чернота пала на глаза.
Мечик ощутил легкий толчок в плечо и полетел со стулом набок. Он еще вывернул шею, чтобы несильно удариться виском. По пластиковым хомутам прошлось лезвие, разрезая их. Свобода длилась не дольше секунды. Запястья свели и сцепили новым узлом. Ноги отделились от ножек стула.
Мечика подхватили. Он повис на руках, как на дыбе. Новая боль накрыла прежнюю. Мечику не дали встать, поволокли куда-то в темноте полиэтиленового пакета. Когда он попытался найти опору в ногах, получил точный удар в солнечное сплетение. Не сильный, но достаточный, чтобы перехватило дыхание. Он и так живой труп.
Но среди боли и безнадежности Мечик верил, все это не напрасно. Человек, что любит маску Наполеона, был рядом. Мечик не видел его лица, не успел посмотреть жесткий диск из ломбарда, но был уверен, что это он. Мечик прав.
В этом он уверен.
85
85