— В корзине много продуктов, Джордж, — сказала Фрэнсис, — их не следует оставлять здесь, на солнце. Отнеси их в кладовку.

Он послушно взял корзину. Элис поднялась с травы.

— Я помогу тебе. — И бросила на Фрэнсис взгляд, говоривший о том, что она на какое-то время хочет остаться с Джорджем наедине.

После того как они исчезли в доме, Фрэнсис отправилась в сад. Она вспомнила родное поместье — каким был тамошний сад, пока была жива мама! За это время он заметно зарос, так как ни у кого не было времени за ним ухаживать. Но здешний сад был ухожен со всей любовью и заботой. Сколько цветов посадил Джордж! Они цвели беспорядочным, пестрым ковром. В ветвях фруктовых деревьев жужжали пчелы. Кошка, которая до этого гуляла по стене, свернулась на деревянной скамье, сонно открыв один глаз, когда подошла Фрэнсис, и снова его закрыла. Она жила у кого-то в деревне, вспомнила Фрэнсис, и каждый день приходила сюда. Животные любили Джорджа и с удовольствием находились рядом с ним. Да и брат совершенно определенно предпочитал животных людям. В их присутствии он, кажется, на время забывал многое из того, что его обычно преследовало и мучило.

По крайней мере, это хороший знак, что он создал здесь маленький рай, подумала Фрэнсис.

Воспоминание о цветах и деревьях в его саду было утешением для нее каждый раз, когда она в очередной раз, испуганная до глубины души, стояла перед новой картиной, написанной им.

Джордж начал рисовать вскоре после своего возвращения из Франции, и Фрэнсис поддержала и воодушевила его, купив мольберт, краски и холст. Когда рисование стало положительно сказываться на состоянии Джорджа, он стал делать это во имя Господа. Его картины всегда были одинаковыми: мрачные краски, лица, искаженные гримасами, огнедышащие чудовища, которые, казалось, вылезли прямо из преисподней… Картины излучали ненависть и насилие, в них ощущалось присутствие страшной смерти.

Фрэнсис едва могла представить, что происходило в душе ее брата, когда он рисовал такие картины. Но все-таки всегда надеялась, что однажды он нарисует цветок или птицу, а может быть, и лицо ребенка, которому мир еще не причинил никакого страдания. Поэтому она постоянно покупала ему краски и холст. Кроме того, каждое воскресенье привозила в корзине продукты для него и для Молли. И тайком оплачивала две трети арендной платы за коттедж. Она договорилась с владельцем, чтобы Джордж об этом ничего не знал. Ему, теперь оторванному от жизни, было совершенно невдомек, что коттедж не может стоить той минимальной суммы, которую составляла его пенсия участника войны.