— Мама скоро позвонит, — упрямо настаивала Лора.

Марджори громко рассмеялась.

— Может быть, ты еще веришь в Санта-Клауса?.. Мы больше никогда не увидим маму. Плохо только, что мы сидим здесь. Но они нас здесь наверняка не оставят, а запихнут в детский дом!

Лора всхлипнула.

— Довольно, — пробормотала Фрэнсис. Она хотела войти в комнату, но едва успела увернуться от заплаканной Лоры, которая промчалась мимо нее в ванную и захлопнула за собой дверь. Было слышно, как внутри защелкнулся замок.

— Марджори! — строго сказала Фрэнсис. — Я слышала случайно, как ты…

Марджори была белая как стена.

— Что? Сейчас вы опять будете на меня нападать? Хотя я совершенно права! Вы знаете это! Мама и папа погибли! И они никогда не вернутся!

С этими словами она тоже выбежала из комнаты, прежде чем Фрэнсис успела ее удержать. Ее шаги застучали по лестнице.

Фрэнсис закатила глаза. Ее взгляд упал на листок бумаги, который лежал на столе у окна. Ведь Лора спросила у Марджори, зачем та писала письмо матери…

Фрэнсис с любопытством подошла ближе. Она понимала, что не должна читать чужое письмо; двенадцатилетняя девочка тоже имеет право на тайну переписки. Но ей очень хотелось узнать, что Марджори пишет своей матери о жизни в Уэстхилле.

«Дорогая мама, — было написано на листке, — здесь совершенно ужасно. Ты даже себе не представляешь, какая отвратительная эта Фрэнсис. У нее холодные глаза и жесткий, громкий голос. Меня она терпеть не может, в отличие от Лоры. Лоре разрешается все. Даже беспрерывно жрать, хотя она и так толстая, как свинья. Фрэнсис сказала, что она меня побьет, если я еще раз скажу, что Лора толстая. Разве она имеет такое право? Мама, а мы не можем вернуться к вам с папой в Лондон? Немцы по-прежнему сбрасывают так же много бомб? Если ты меня в скором времени не заберешь, я убегу. Я…».

На этом месте Марджори, должно быть, что-то помешало. Письмо обрывалось на середине предложения.

Фрэнсис отошла от стола. Она знала, что девочка ее не любит и что ей плохо в Уэстхилле. И все-таки была озадачена. Она не думала, что у Марджори может возникнуть мысль сбежать.

«Когда же наконец Элис даст о себе знать? — с беспокойством подумала Фрэнсис. — Постепенно моя ответственность за девочек все больше возрастает…»

На протяжении следующих недель она постоянно следила за Марджори, но не смогла обнаружить ничего, что говорило бы о ее подготовке к побегу. Девочка теперь не прилагала никаких усилий, чтобы скрыть ненависть к Фрэнсис, при этом та все еще ломала голову над тем, чем же навлекла на себя эту ненависть. Она просто возникла, еще на вокзале в Норталлертоне. Ненависть с первого взгляда, которая была так же необъяснима, как и любовь с первого взгляда. Инстинктивное, импульсивное неприятие, какое бывает у собак, которые по необъяснимым причинам бросаются друг на друга, хотя ничто это не провоцировало.