— Завтра нужно обязательно опять вызвать врача, — сказала Фрэнсис, — отец выглядит хуже, чем при воспалении легких.

Чарльз открыл глаза.

— Мне не нужен врач.

— Он лишь произведет осмотр и скажет нам, как тебя лечить. Ты должен обязательно поправиться.

— Зачем? — спросил Чарльз.

Отец умер через два дня, в своей постели, во сне. С того вечера он больше не вставал. У врача после осмотра был встревоженный, тяжелый взгляд.

— Он очень слаб, — сказал он, — у него совсем нет сил. Тяжелая болезнь минувшей зимой полностью истощила его организм. Кроме того, мне не нравится его сердце. Ему нельзя волноваться. Нельзя напрягаться. Иначе вряд ли можно будет что-то сделать.

Последними словами, которые Чарльз сказал Фрэнсис, были: «Позаботься о Виктории». Это было, когда она принесла ему крепкий мясной бульон, сваренный для него Аделиной, покормила и хотела оставить одного, чтобы он поспал после обеда.

— О чем ты говоришь, отец? — спросила она.

— Позаботься о Виктории! — повторил Чарльз и закрыл глаза. Он хотел спать.

Фрэнсис подождала еще пару минут, прислушиваясь к его дыханию, которое показалось ей четким и мерным. Она оставила его одного, и в какой-то момент в течение последующих полутора часов его сердце перестало биться. Когда Фрэнсис вскоре пришла к нему, отец был уже мертв. Он лежал в том же положении, в каком она оставила его, но больше не дышал. Его рот был слегка приоткрыт, рука свисала с кровати.

— Отец! — выкрикнула Фрэнсис. Видимо, ее голос был громким и испуганным, поскольку сразу же прибежали все, кто находился в доме, включая Маргариту. Фрэнсис взяла Чарльза за руку; та была окоченевшей и очень холодной.

— Он умер, — произнесла она.

Виктория, тихо застонав, прошептала:

— О боже…

Аделина в ужасе вскрикнула. На лице Лоры отразилось выражение страха, а во взгляде Марджори угадывалась жажда сенсации. Маргарита никак не проявляла своих чувств, но в ее темных глазах отражалось участие.

— Это моя вина, — произнесла Виктория, — моя вина! Это…

— Глупости! — фыркнула Фрэнсис.

Но в действительности она была убеждена, что именно Виктория была виновата в том, что произошло. Она, конечно, ничего не могла сделать с тем, что отец так близко принял к сердцу ее развод, но ее бесконечные жалобы и причитания еще больше усугубили ситуацию; а своим необдуманным заявлением два дня назад Виктория усилила его переживания, которых ему следовало избегать. Когда-нибудь Фрэнсис ей все это выскажет, но не сейчас, не у постели умершего отца.