И, конечно, ни один юноша не интересовался ею, ни один!

Барбара беспокойно металась суда-сюда; прошлое крепко держало ее и не отпускало от себя. У нее горело лицо, когда она думала о школьных вечеринках, которые ненавидела, но которые должна была посещать. Развлекаться было в порядке вещей, а веселиться — первой заповедью. Ей вспоминалось узкое подвальное помещение с сумеречным освещением, потрясающая музыка, запах пота, духов, салата из лапши с майонезом и алкоголя, хотя он был запрещен. Пары прыгали на танцплощадке или — уже поздним вечером — танцевали, тесно прижавшись друг к другу, буквально сливаясь в единое целое — шаг вперед, шаг назад, — но, по сути дела, оставаясь на одном месте.

Барбара обычно сидела рядом с учителем, наблюдающим за учениками, и судорожно старалась завязать и поддержать разговор, чтобы создалось впечатление, будто она слишком погружена в захватывающую беседу, чтобы интересоваться танцами. Конечно, никто ей не верил, и Барбаре, заливавшейся краской, то и дело приходилось переживать минуты неловкости, когда учитель, руководствуясь своими педагогическими обязанностями, подзывал какого-нибудь юношу и отправлял его к никому не нужной Барбаре со словами: «А теперь потанцуй с Барбарой!» Юноша закатывал глаза и кривил рот, в то время как Барбара беспомощно бормотала: «Я совсем не хочу сейчас танцевать…» При этом она бросала взгляд на решительное лицо учителя, свидетельствовавшее о том, что он не позволит ей улизнуть.

Когда мучительный танец, во время которого ее партнер, как правило, даже не пытался скрыть свою неприязнь к ней, заканчивался, Барбара бежала в туалет; но и там она натыкалась на толпу девочек, которые толклись перед зеркалом, болтали и дурачились, обменивались губной помадой и хвастались своими приключениями.

— Вы не поверите, Франк схватил меня за грудь!

Барбара могла только мечтать о подобных посягательствах.

Конечно, на момент поступления в университет она была еще девственницей, и у нее постоянно возникало мрачное чувство, что это видно издалека. В течение первых двух семестров Барбара держалась особняком, как, впрочем, было всегда, и использовала свою обособленность, чтобы со всей энергией и концентрацией отдаться учебе. Осознание того, что она обладает острым умом и даром необычайно быстрого восприятия, стало для нее первым настоящим успехом и существенно повысило ее самосознание.

Потом уже и ее товарищи по университету заметили, что среди них есть интеллектуалка, которая получает лучшие оценки и пользуется большим уважением преподавателей. Многие ей завидовали, но, с другой стороны, советом и помощью Барбары можно было легко воспользоваться в случае наиболее сложных проблем, и так она неожиданно обрела массу друзей — и начала понимать, что ее могут любить, что ей удалось завоевать восхищение и признание.