— Что? — спросила Кирка.

Она видела, как за спиной Световия отчаянно мигает красным сигнал тревоги. Но Светоний, чтобы никто не прервал важный разговор, отключил звуковую сигнализацию.

Вигилы уже мчатся на помощь. Через минуту будут здесь. Максимум — через две. Неужели не успеют?!

— Там был молочный коктейль! — рявкнул Светоний.

Младший Клавдий испуганно вскрикнул и затряс ручонками, будто отбивался от неведомого врага.

— Ты предала меня, Кирка! Ты помогла Луцию Флакку бежать! Он где-то спрятался. Недалеко. Я найду мерзавца.

— Это дети, Гай!

— Разве? Разве это ребенок? — Светоний ухватил младшего Клавдия за пухлую щеку и ущипнул. — Это попугай, а не ребенок. Попугай, с пеленок привыкший повторять за папой, мамой, дедушкой и прадедушкой. Он не умеет думать собственной головой, его Капитолий набит всяким хламом, он умеет только повторять, повторять и повторять…

Юлий схватил тяжелый кубик и изо всей силы швырнул в Светония. Но умная игрушка тут же замедлила свой полет. Попади кубик в голову заговорщика — и тогда бы не причинил вреда. Но Светоний сумел уклониться.

— А за такие вещи надо наказывать. Строго наказывать. — Он извлек бластер из кобуры, медленно снял с предохранителя.

— Гай, не смей! Не надо! — Кирка смотрела, как тупое рыло лучемета медленно поднимается. И вот уже смотрит ей в грудь.

«Броситься на него? Ударить? Не успею», — лихорадочно неслись в голове мысли.

Но сама Кирка не могла даже пошевелиться. Все тело одеревенело. Малыш Гораций заполз ей за спину и вцепился ручонками в платье.

— Ты виновата в их смерти, Кирка. Я хотел сохранить им жизнь. Сделать нормальными, настоящими людьми. А ты помешала! Ты…

Он не договорил. Глаза его расширились. Кирка обернулась. За окном галереи над самой террасой лопался белый бутон, и из него прыгали на каменные плиты одетые в хамелеонову форму легионеры.

«Только бы они успели!» — подумала Кирка.

Со звоном лопнуло стекло. Кирка, подхватив малыша Горация на руки, рванулась к окну.

Гай Флакк вернулся в пещеру с озерцом и сел на камень. Ноги дрожали. Он провел рукой по лицу. Ладонь сделалась липкой. Значит, и его задело. Но почему-то Гай не чувствовал боли. Сердце бухало в ушах. Сильно давило — на спину и грудь. Хотелось кричать. Но крикнуть Гай не мог. И дышать не мог — воздух застревал во рту комом волос — ни проглотить, ни выплюнуть.

Марон ошибся. В боковом ответвлении стояла «хлопушка». Причем с задержкой. Гай шел первым, и «хлопушка» пропустила его. Потом за спиной кто-то будто ударил в ладоши изо всей силы. И одновременно пребольно пихнул в спину. Злобно пихнул. Гай растянулся на камнях. А когда поднялся и поднял вечный фонарь, то увидел, что за спиной никакого хода нет. Есть только камни, и меж ними медленно просачиваются белые струйки. Эти проклятые струйки раствора свидетельствовали: не обвал. В проходе стояла «хлопушка».