«Грубо, — подумала Белка, — очень грубо. Вот теперь уже и слепому видно, что он из ГБ».

«Панасоник» Зарайского вместе с бандитским микромагнитофоном Белка обернула газетой и засунула в свои старые зимние сапоги на антресолях. В сапоги принято напихивать газету, чтобы форму не теряли, и Белка очень гордилась своей придумкой, во всяком случае, для первого поверхностного обыска спрятано было неплохо.

Но обыска не случилось вообще. И вот, придя с Петровки в четверг, то есть прошло уже пять дней с того страшного убийства, она наконец осмелилась достать с антресолей «вешдоки» и послушать то, ради чего, по сути, и погиб Олег. Раньше она бы не поверила, что можно так долго давить в себе естественное женское любопытство, но теперь Белка знала, что такое настоящий страх. Если ее схватят и будут пытать там, они быстро узнают, слушала она в действительности пленку или нет. И если не слушала, у нее еще будет шанс остаться живой. Конечно, скорее всего она переоценивает содержание кассет, но это лучше, чем недооценивать.

Накануне на похороны Зарайского собрались почти те же люди, что и в августе, когда провожали в последний путь Миху. Народу побольше было: журналистов человек двадцать, родственников десятка полтора, а друзья все те же. Одна тусовка. Додик Саидзе подошел к Белке и сказал:

— Двух месяцев не прошло.

И больше — ни слова. А что еще говорить? Им всем было страшно. Люди не привыкли верить в такие совпадения, и в скорбном молчании друзей-фантастов ощущалось предчувствие беды. Только двое знали наверняка, что это не совпадение: она и Майкл.

На поминках Майкл вдруг вспомнил, что лет семь назад, на самом раннем этапе дикого капитализма в России, когда и его кооператив не обошла стороной мода на издательскую деятельность, ребята планировали выпустить книжку фантастических повестей Зарайского, да вот не сложилось что-то. Может быть, теперь… И Майкл чуть не прослезился, завершая свой тост.

Белка никогда не видела его таким. Она даже не сразу поняла, в чем дело. Вербицкий был пьян. Он подошел к ней, уже прощаясь, и спросил:

— Ты хоть знаешь, что Скобяков — это Шайтан?

— Нет, но я догадывалась.

— Догадывалась! — передразнил Майкл. — Я говорил сегодня с Патлатым. Он очень недоволен случившимся. Шайтана убрали свои — это известно. Но расследование почти официально ведет госбезопасность. Патлатый почему-то считает, что, если бы не Зарайский, все обошлось бы без гэбистов. Я думаю, он не прав, но все равно: Зарайского в это дело втравила ты. И Патлатый больше не хочет тебе помогать. Он боится прессы. Собственно, он и меня просил не говорить больше ни слова, но мне казалось, я должен предупредить тебя агур… аргур… аргументирование.