— Ну, так давайте! — огрызнулся Матвеев.

— Пожалуйста, — теперь уже Фил вложил максимум иронии и яда в это «пожалуйста». — Данный объект нас не устраивает. Слишком опасно вступать в конфликт с властями двух государств одновременно. Это все равно, что под перекрестный огонь соваться. Как профессионал я не вижу надежных путей отхода.

Матвеев остановился, резко развернулся на сто восемьдесят градусов. Курды, шедшие сзади, напряженно замерли.

— Простите, я не понял, кто среди вас старший?

Вопрос был законный, а тон, которым он был задан, не предвещал ничего хорошего. Товарищ Ахман сказал бы в таком случае проще: «Фильтруйте базар, братки!» Впрочем, с нами он на фене не разговаривал. А интеллигентный Матвеев и вовсе начал издалека. Слова, конечно, не пули, но за интонацией следить надо обязательно. Порою последнюю спокойную фразу и первый выстрел разделяет слишком короткое время.

Извиняться было уже поздно. И неуместно. Я пошел ва-банк:

— Старший я, но Циркач и Фил порой умеют читать мои мысли прежде, чем я успеваю их высказать. Объект действительно нас не устраивает.

— А вам что, предоставили право выбора? — он все ещё был агрессивен, но уже слегка сбавил обороты. — Товарищ Ахман сказал мне, что все уже оплачено полностью.

— Вот как?! — удивился я. — Ну, тогда пусть товарищ Ахман сам приезжает сюда и сам все делает.

— Так ему и передать? — вкрадчиво поинтересовался Матвеев.

— Так и передайте.

Мне было нечего терять.

— Чудненько. — Матвеев как-то нехорошо улыбнулся и добавил: — Скажу вам по секрету, товарищ Ахман уже сегодня ночью будет здесь.

— В Берлине? — спросил я.

— Нет, в Гамбурге.

— Ну что ж, тогда пусть все это и произойдет в Гамбурге, — резюмировал я неожиданно даже для самого себя.

Это был полнейший экспромт. Но на Матвеева он произвел неизгладимое впечатление. Террорист от дипломатии внезапно закурил и долго вышагивал по аллее молча. Потом спросил:

— Это ваше последнее слово?

— Да, — ответил я коротко.

И он опять замолчал надолго.