– Верно, должна. Вот я и хочу с тобой по справедливости обойтись. Ты не в обиде?

– Я... Я не виноват! – закричал наконец Кича. – Я не хотел!

– Знаю, знаю, знаю... – устало вздохнул Дубровин. – Не хотел, не желал, все само собой вышло. Просто чинил толчок и случайно по мне попал, да?

Ганс украдкой посматривал по сторонам. Амбалы в костюмах стояли со всех сторон, почти не шевелясь. Словно сторожевые псы, ждущие команды.

– Ну, все, достаточно, – неожиданно жестко проговорил человек. – Наговорились уже. Парень раскаялся и готов встать в угол. Вернее, к стенке... – Он поманил пальцем одного из своих и что-то взял у него из огромной ладони. – Вот это – пистолет, – буднично произнес Дубровин, после чего передернул затвор, а обойму отбросил в сторону. – И в нем один патрон. На, держи!

Ганс с изумлением понял, что пистолет протягивают ему. Он машинально взял потертый «ПМ» с отколотым эбонитом на рукоятке, затем быстро посмотрел по сторонам. И тут же убедился, что отовсюду на него глядят черные зрачки ружейных стволов. От каждой машины в него целились – когда сквозь очки, а когда и просто от бедра. Дернись – и разнесут в клочья из своих «ремингтонов» и «браунингов».

– Тебя, телохранитель, конечно, положено вместе с хозяином закапывать, – сказал Дубровин. – Это по египетскому преданию, чтоб ты на том свете хозяина тоже охранял. Но мы цивилизованные люди, мы не верим в загробный мир, да? Да? – настойчиво повторил он, и Ганс механически кивнул.

– В самом деле, зачем тебе умирать? Молодой, сильный, куча планов на жизнь. В общем так: прострели репу этому персонажу – и иди куда хочешь. Годится?

Очкастый здоровяк при этих словах отпустил Кичу, и тот свалился на траву, с шумом хватая воздух.

– Ну, давай. – Дубровин хлопнул Ганса по плечу, повернулся и спокойно пошел к машине, легко опираясь на тросточку. – Стреляешь – и свободен, – напомнил он, забираясь на заднее сиденье.

Заработал двигатель, машина развернулась и уехала. Командовать остались эти немногословные слоны в очках.

– Ствол в затылок! – приказал ближайший и слегка дал Гансу по шее жесткой, как деревяшка, ладонью. – Ну, быстро, быстро!

Ганс, затравленно озираясь, навел пистолет на голову Кичи, который колотился о траву у его ног. Что-то полыхнуло рядом, Ганс дернулся, думая, что по нему уже стреляют. Или показалось?

– Мочи! – прозвучал грубый, раздраженный голос. Здоровяк медленно отошел к своим.

Ганс вдруг увидел себя словно со стороны. Вот он стоит один, не считая полуобморочного Кичи, посреди освещенной поляны. Со всех сторон на него глядят стволы помповиков. Люди Дубровина работали грамотно – знали, что свинцовые пули и картечины экспертизе не подлежат.