Все было как всегда, но тут он увидел впереди ту девушку – из Ганновера, из Хайфы, из своих ночных зарисовок – и как будто споткнулся внутренне. Странно, но когда не спалось, она была его персонажем. Но ни в коем случае не объектом эротических фантазий. Во-первых, его почему-то до обидного редко посещали эротические фантазии, а во-вторых, она как-то не подходила для этого. Он придумывал о ней всякие забавные или лирические истории, жанровые сценки в духе итальянского неореализма и мысленно визуализировал их. Видео было черно-белым, и на заднем плане кадра всегда присутствовали полосатые зонтики уличного кафе, гнутые венские стулья и обшарпанные стены старого города. Если бы он был, не дай бог, режиссером, а не композитором, то снял бы о ней смешной дурацкий фильм с хеппи-эндом. Она была немножко Одри Хепберн – сходство из-за разницы антропологического времени как бы мерцало, ускользало за современностью общего образа, за другим выражением лица.

«Ты любишь фокусы», – когда-то сказала Санда.

Вот именно. Точно. Сегодняшний концерт он сыграет для этой девушки. Он не станет ничего объявлять, но для себя будет знать и каждую минуту помнить: все, что он сейчас делает, – для нее. Все открытые двери, выбитые чердачные окна, воронки и лакуны, разница давлений и колебания температур. Вся механика и мистика организации пространства. Жаль, что такое добро пропадает, растворяется в воздухе после того, как взята последняя нота, – все это можно кому-нибудь подарить. Тем более что, похоже, девушка как раз из тех, кто такие подарки понимает.

«Это жестоко», – сказала бы ему Санда.

«Фрейда на тебя нет», – обязательно сказала бы ему жена.

Ничего, девушка выдержит. Он как разберет ее, так потом и соберет.

* * *

Что с ней делает Давор, Иванна поняла сразу. Но если бы подобное позволил себе кто-то другой, она бы увернулась, ушла в глухую защиту. Технику защиты она освоила давно и прочно и несколько раз применяла ее, имея дело с достаточно мощными людьми и их не вполне понятными для нее намерениями.

Но она же и пришла сюда для этого. Потому что извне, сколько ни смотри, ничего важного не увидишь. Только общие контуры, силу и масштаб. И ничего не почувствуешь, как будто прикасаешься к руке человека через стекло.

А так можно увидеть те луга, которые всегда за горизонтом; и как на самом деле выглядит время, а также в каких отношениях оно находится с бесконечностью; и на каких рамках ткутся те самые тонкие миры, или внутренние мембраны, или динамичные равновесные структуры, одна из которых живет в ней с детства и берет на себя определенную нагрузку и труд удерживать хрупкое и переусложненное человеческое существо…