За эти дни площадь стала местом непрерывной тусовки всевозможного молодняка, в театральном скверике расстилали покрывала и клеенки, устраивали пикники и жгли костры по ночам. Милиция дистанцировалась, мэр пил, не приходя в сознание, люди постарше приходили в основном ближе к вечеру. Невероятно, но врачи и учителя ходили на работу, и Иванна в очередной раз удивилась здоровой инертности и устойчивости социальных институтов, даже обсудила эту тему с Владимиром Тимофеевичем.

Давор стоял неподвижно, прислонившись спиной к театральной колонне, и смотрел куда-то в одну точку, поверх голов. Иванна точно знала, что за прошедшие дни он спал не больше восьми часов, но от амфетаминов, которые раздобыл вездесущий Алан, отказался.

– Не сегодня, – покачал он головой.

Подойдя ближе, Иванна сняла с него темные очки, погладила кончиками пальцев его морщинки под его глазами.

– Ты на каком ресурсе держишься? – спросила.

Давор прикрыл глаза и пристроил голову к ней на плечо.

– Я уже и не знаю, джана. Есть ты, есть они… дети вон всякие.

– Проще сдохнуть! – вдруг в сердцах сказала Иванна.

– Тихо-тихо, – улыбнулся Давор, – это мы всегда успеем…

И она не увидела, а почувствовала его улыбку кожей.

В восемнадцать ноль-ноль телевизионная спутниковая станция имени Яны Филатовой встала в тестовый режим и начала отдавать сигнал на «АВ-3». Пока отдавали картинку пустой сцены с камеры общего плана.

На крыльце драмтеатра группа «Кусты» самозабвенно играла акустику.

– Обратку вижу нормальную, – нехотя отчитался вконец затюканный Яной инженер Дима. – Видишь обратку? Смотри, вот это будет программный монитор, а это – обратка со спутника. Чтобы ты не путалась и не паниковала. Обратка пойдет с задержкой.

– Не делай из меня идиотку! – возмутилась Яна. – Задержка сигнала – три целых и две десятых секунды.

– Молодец, пять, – покивал Дима, – возьми с полки пирожок. А еще лучше возьми в руки микрофон и поговори, а мы протестируем звук.

– Сам поговори. Я лучше позвоню на BBC и спрошу, как они нас принимают, – решила Яна.

– Звезда… – развел руками звукорежиссер. И стал говорить в микрофон: «Оne, two, three – звук по пятому каналу… the sоund is translated over the fifth channel…»

В девятнадцать десять, с десятиминутной задержкой от заявленного времени, на сцену поднялись оркестр и хор Давора. И сам Давор, который неожиданно для зрителей синхронизировал свой выход с выходом музыкантов.