– Ты, должно быть, устала, джана, вот и говоришь такие глупости…

– Ты действительно считаешь меня частью себя?

– В той же степени, в которой себя считаю частью тебя.

– Вместе мы – чудовище.

– Почему?

– Двухголовый дракон.

– Дракон – это совсем неплохо, джана. Это очень достойно. Но – нет. Какие мы вместе – обычным глазом не увидишь. Может быть, мы – плазма. Или клетка нейронной ткани.

– Или звук.

– Слово. Или алфавит.

– Или молчание.

– Чего у тебя уши такие холодные? Кстати, салеп – очень полезный. Лечебный. Между прочим, прекрасно лечит простатит.

– Тогда можешь выпить и мою порцию.

– Бог миловал…

Иванна оглянулась.

Не может быть, чтобы она умерла. Вот колено, на нем дырка. В смысле, на джинсах дырка. Небольшая, как будто коленом зацепилась за гвоздь. Вот руки, все в мелких фиолетовых синячках – полопались сосуды. Интересно, что у нее с лицом? Возможно, то же, что и с руками. Она заправила за уши влажные холодные волосы и потрогала лицо пальцами. Лицо как лицо.

Иванна встала, подошла к воде и, присев на корточки, умылась. На прикосновение вдруг отозвался резкой болью левый висок. Она попыталась увидеть себя в отражающей поверхности воды, но вода была мутная, быстрая и не отражала ничего, кроме хлопьев тумана – длинных и неровных, как клочки сахарной ваты.

Она хотела убедиться, что это она. Если не получается увидеть себя, то, может, хотя бы выйдет услышать свой голос?

– Эй, – сказала Иванна туману. – Рассказывай, что это за место?

И тогда услышала смех.

* * *