Почти сразу к нему присоединились сначала Вовка, потом, по инерции, Бурик.

Добрыня набычился.

— Ты же сам почти так сказал. А я не расслышал.

— Уфф, уморил… — Стас вытер глаза.

— Это древний монашеский орден, — стал объяснять, отсмеявшись, Вовка, — который испокон веку оберегает мир от пришествия зла. По-итальянски Salvatore означает Спасатель или Спаситель. Они собирают по всему миру артефакты и освящают их…

— Что-что они собирают? — не понял Бурик.

— Артефакты. Это… ну, их еще можно назвать «нездешние вещи». Те, которые обладают необъяснимыми свойствами. Только они собирают и хранят не все такие предметы, а те, которые могут стать причиной глобальных катастроф.

— Конца света? — спросил Добрыня.

— Да, и его в том числе. До недавнего времени об ордене Хранителей-Сальваторов не было известно почти ничего. Но в последнее время вселенское зло снова начало поднимать голову. Вот и Сальваторам пришлось активизироваться.

Пока мальчишки обдумывали вовкины слова, Стас встретился с ним взглядом и движением бровей выразил: «Вот такие дела…» Бурик, по видимому, это заметил.

— Я где-то читал, — сказал он, немного смущаясь, — что сон — это не всегда сон…

— Правильно читал, — ответил Вовка. — Иногда это как бы… отражение реальности иного измерения. Другой грани Вселенной.

— Почему же об этом никто не знает? — спросил Бурик.

— Кто например?

— Ну… ученые.

— Может, тебя это удивит, но официальной науке никогда не позволяли заниматься подобными вещами. Вспомни историю. Авантюрист Галилей взялся утверждать, что «ОНА вертится». Его вежливо пригласили куда следует и там ненавязчиво так продемонстрировали орудия пыток. Галилею хватило. Он вышел и во всеуслышание заявил: «Не вертится! Не вертится!! Не вертится!!!»

— Почему? — спросил Добрыня.

— Да потому, что у него была семья! — воскликнул Стас. — То есть я точно не знаю, но, кажется, была… Ты пока этого не понимаешь, но ради семьи можно поступиться очень многим.

— Да… Не каждый, далеко не каждый способен быть Джордано Бруно, — задумчиво сказал Вовка, словно что-то вспомнив.

— И слава Богу! — ответил Стас. — Был бы Джордано умнее — сколько он открытий еще сделал бы!