Прихожу я как-то по старой дружбе к своему знакомому ментовскому майору, вышеупомянутому Ивану Кретову, в его контору. Нужно было вытрясти все, что ему известно про обезглавленные трупы в Москве. Сидим у него в кабинете, пьем чай с печеньем, разговариваем о житье-бытье. Поговорив о службе, о мотоциклах, об автомобилях и о технике вообще мы плавно так перешли к стрелковому оружию. Майор поворачивается к сейфу и достает свой табельный пистолет весом килограмма два.
Поскольку я являюсь экспертом по личному оружию, то сразу опознала германский "Вальтер П-88" — никелированный продукт западной оружейной мысли. Он имеет модифицированную предохранительную систему "Кольта-браунинга", а также ударно-спусковой механизм двойного действия для стрельбы с обеих рук. Произвести выстрел из этого пистолета можно, лишь нажав на спусковой крючок, поскольку курок снять с предохранителя невозможно, уронив пистолет случайно или каким-либо другим образом нанеся ненамеренный удар по его корпусу. В короткой рукоятке находится многозарядный магазин, который вынимается при помощи защелки, удобной также для левшей. В армиях стран НАТО пистолет снабжается стандартными патронами "Парабеллум", однако его можно заряжать также и более мощными патронами, лишь бы калибр подходил.
— Ну и как тебе эта пушка? — спрашиваю. Сама-то я предпочитаю что-нибудь поменьше и поудобней. А желательно вообще обходиться без оружия.
— Да так себе, — отвечал Иван и долго потом объяснял, почему: и конструкция неудачная, и предохранитель плох, и, самое главное, патронов к нему мало. Импортные дорого стоят, а наши, макаровские, к нему вообще не подходят.
Странно как-то от всего это мне сделалось, я ему и сказала:
— Слушай, Вань, ты же крутой начальник, так какого хрена мучаешься? Если тебе не нравятся "иномарки", то выдай себе "Стечкин" — он тоже большой!
Иван замялся:
— Нет Валь, я так уже не могу. Нельзя мне!
— Почему это? — не поняла я.
— Ты что! Мне, как начальнику, положен именно "Вальтер"!
— Ладно, проехали. Ты сегодня еще долго будешь тут занят? Вань, у меня к тебе просьбочка. Ма-а-а-аленькая такая!
— Я? Да я уже практически свободен, — тут мой приятель кому-то позвонил и с довольным видом посмотрел на меня. — Все, теперь я твой.
— Нет, не мой. Может, еще чаю?
Только сейчас я заметила на стене пожелтевший уже листок бумаги формата А4 со стихами — крупным шрифтом во весь лист:
Товарищ, верь, пройдет она,
Так называемая "Гласность",
В России снова будет Тьма,
И вот тогда Госбезопасность
Припомнит ваши имена!