– Правильно. Но на машине. Чувствуешь разницу? Пешком отсюда не уйти. Лучше жить со мной, я не надоедлив. А бежать… – Он почмокал толстыми губами. – Бежать не стоит. Ровер этого не одобрит. И мне это не по душе. Так что выброси из головы мысль о побеге. Поживи со мной, у меня недурное гнездышко. Захочешь выпить, скажи. Сам я не мастак по этой части. И еще учти, я никогда не вру. Имя у меня странное, но я никогда не вру, это принцип. Сказал, сбежать отсюда нельзя, значит, так оно и есть. Сам увидишь.

– Так многие говорят.

– Я не многий.

Я не стал спорить.

– Выход из бухты тоже перекрыт сеткой. По скалам не полезешь, слишком круто. Так что, как ни крути, вывод один: лучше не пытаться бежать. Дерьмово это кончится. А вот купаться можешь в любое время, хоть ночью, это мне все равно. Заодно убедишься, как надежно утоплена сетка в скальный грунт. Отличная работа! Ну никак отсюда не уйдешь, Эл!

– И еще, – добавил он, – в домике всего две комнаты. Одна большая – моя, но можешь спать рядом, там стоит второй диван. Правда, я храплю. А можешь спать в отдельной комнатушке. Она тесная и забита аппаратурой, но разместиться там можно. Что выберешь?

– Отдельную, – сказал я.

– Правильно, – одобрил он. – Я и сам не терплю храпунов. Бывает, просыпаюсь от собственного храпа. Но с собой легче бороться, чем с соседом. Правда?

Я хмуро кивнул.

Он глянул на часы и вдруг развеселился, почесал рукой коротко остриженную голову:

– Как ты насчет завтрака? А, Эл?

3

Кофе он сварил быстро и ловко. Бекон, яичница – особой хитрости тут не требовалось.

– Нас тут двое? – спросил я.

Он благодушно кивнул.

– Это плохо.

– Почему? – не понял он. – Нам не будет скучно. У меня есть технические словари, есть словари по радиоделу, можешь заняться.

Потом до него дошло:

– А–а–а, ты опять подумал о бегстве… Да ну, Эл! – Он чуть ли не обиделся. – Если тебе удастся повредить меня, – он так и сказал о себе, как о машине, повредить, – есть еще Ровер. С ним сложно. А если ты повредишь и Ровера, во что я не верю, отсюда тебе все равно не выбраться. Скалы. А каждая дыра оплетена сетью.

Он громко позвал: