— Вы правы, — сказала Габриэлла. — В письмах есть такие упоминания, и я уверена, что ваше предположение подтвердится, как только мы прочтем вторую половину переписки. Конечно, идеи Инносенты были усовершенствованы. Возможно, посылались новые предложения. И только когда мы положим рядом всю переписку, у нас будет целостная картина.
Она взяла у Верлена письма и снова перебрала их, перечитывая так внимательно, как будто хотела запомнить до последней строчки. Затем сунула их в карман.
— Нужно соблюдать чрезвычайную осторожность, — сказала она. — Главное, что письма и тайны, о которых в них говорится, у нас, то есть далеко от нефилимов. Вы уверены, что Персиваль их не видел?
— Вы и Эванджелина — единственные люди, которые читали их, но я показал ему еще кое-что, о чем очень сожалею, — сказал Верлен, вынимая из сумки архитектурные чертежи.
Габриэлла взяла чертежи и тщательно изучила их. Ее лицо помрачнело.
— Это очень плохо, — наконец сказала она. — Это выдает нас. Когда он смотрел эти бумаги, он понял их значение?
— По-моему, они не показались ему достойными внимания.
— Тогда хорошо, — слегка улыбнулась Габриэлла. — Персиваль ошибся. Надо ехать сейчас же, пока он не начал осознавать, что вы нашли.
— А правда, что же я нашел? — спросил Верлен.
Ему не терпелось понять значение чертежей и золотой печати в центре.
Габриэлла положила бумаги на стол и прижала ладонями.
— Это инструкции, — сказала она. — Печать означает место. Если вы обратили внимание, она находится в центре часовни Поклонения.
— Но почему? — спросил Верлен, в сотый раз рассматривая печать.
Габриэлла скользнула в черное шелковое пальто и направилась к двери.
— Едемте со мной в монастырь Сент-Роуз, и я вам все объясню.