С этим мальчишкой что-то явно не так.

– Как ты сказал? – медленно переспросил его Лазарь. – Ну-ка, повтори...

– Я рад...

Договорить Энуо не успел – Лазарь крепко ударил парня кулаком по лицу. Мальчишка отлетел на решётку вольера, отпружинил обратно и Лазарь встретил его ударом в живот. Худое тельце повисло на кулаке, как тряпичная кукла, и Лазарь с ненавистью сбросил его на землю.

4

– Ты что делаешь! – вскричала Яника.

Энуо скрючился на боку и закашлялся. Кровь из разбитой губы обильно закапала на серую плитку дорожки.

– Ну-ка, малыш, скажи: «Карл у Клары украл кораллы», – потребовал Лазарь, потирая костяшки пальцев.

Вместо ответа Энуо неприятно рассмеялся с земли. Смех был настолько «не его», что у Яники отвисла челюсть. Мальчик приподнял голову над дорожкой, сплюнул кровь и сказал:

– Поцелуй меня в мою прыщавую волосатую жопу, бродяга.

В голосе не осталось ни одной мальчишеской нотки: он сломался и огрубел.

– Будь у тебя мозги, Бельфегор, ты бы помнил, что мальчишка картавит, – Лазарь повернулся к Янике. Девушка продолжала ловить ртом воздух, не сводя обалделого взгляда с мальчика, который нежно обнимал её всего минуту назад. – Это не Энуо, успокойся. Его зовут Бельфегор, он один из офицеров Ведущего Игры, и морфер – робот Т-1000 местного разлива. Знакомьтесь.

– Я бы не прочь познакомиться поближе, – нараспев проговорил Энуо чужим голосом и ухмыльнулся. – Эх, знал бы, что конспирации осталось жить так недолго, хоть за попец ущипнул бы. Ух, какой у ней орех – так и просится на грех!

Бельфегор с кряхтением стал подниматься на ноги, попутно трансформируясь. Мальчишеская фигура вытянулась и раздалась вширь, руки и ноги налились мускулами и обросли шерстью, голова увеличилась, бульдожье лицо практически исчезло в густой растительности. Одежда Энуо волшебным образом приняла размер, соответственный новому телу.

– Вернул должок, бродяга? – Бельфегор ковырял во рту толстым пальцем. – Ты мне зуб сломал.

– Это он был тогда... в лагере? – тихо спросила Яника.

Она жалась спиной к Лазарю, не сводя испуганных глаз с Бельфегора.

Лазарь подловил себя на мысли, что сейчас очень хочет обнять её, как тогда перед «Гризли».