Яника подёргала ручку вольера.

– Энуо, ты знаешь, как открыть дверь?

Шестое чувство – то самое, что сейчас вовсю било тревогу – подсказывало Лазарю, что мальчик знает.

– Там, в самом конце есть какая-то будка! – парень махнул пальцем вдоль дорожки. – Лилит заходила туда и что-то включала.

– Никуда не уходите, я сейчас, – приказал Лазарь.

Он побежал по дорожке и вскоре увидел то, о чём говорил Энуо. В конце вольерной аллеи примостилась к кирпичной стене небольшая постройка, похожая на будку путевого обходчика. Окна в домике отсутствовали, массивная железная дверь была чуть приоткрыта. Перед тем, как войти, Лазарь осторожно заглянул в узкую щёлку. Пусто.

Он скользнул внутрь и нащупал на стене выключатель. На потолке заморгала и с гудением зажглась люминесцентная лампа. Помещение залило белым светом. Изнутри комнатка напоминала пультовую охраны. Слева дребезжал маленький холодильник, справа просиженное кресло на колёсиках было задвинуто под массивный стол с длинным металлическим коробом. В короб было вмонтировано шестнадцать маленьких мониторов, передающих изображение от камер видеонаблюдения. Столешница представляла собой пульт с рядами подписанных переключателей, поделённых на разноцветные зоны.

Лазарь нашёл зону, отвечающую за камеры, и дёрнул рычажок с подписью «Кам.13». Один из мониторов ожил. На экране появился вольер Энуо, Яника, стоявшая к объективу спиной, и часть аллеи. Лазарь поискал глазами переключатели, которые отвечали за двери в клетках, и нашёл маленькую жёлтую зону в самом низу панели. Металлический рычажок, обозначенный «Кл.13», был отломан под самый корень.

Лазарь досадливо усмехнулся. Лилит...

В нижнем углу жёлтой зоны торчал ещё один, четырнадцатый переключатель.

«Все Кл.» – гласила маленькая серебряная табличка.

Лазарь снова усмехнулся: вряд ли Лилит могла её не заметить. Чувствуя себя актёром, играющим по писаному чужой рукой сценарию, он передвинул пальцем рычаг. Из динамика на улице послышался характерный для тюремного блока гудок, лязгнули электрические запоры. Двери всех шестнадцати вольеров одновременно открылись.

Лазарь вернулся к вольеру Энуо. Мальчишка уже выскочил из клетки и сжимал Янику в сыновних объятиях. Девушка сконфуженно улыбалась и неуверенно поглядывала на Лазаря.

– А ты потеплел к нам с последней встречи... – заметил Лазарь.

Гуттаперчевые дети медленно выбредали из вольеров. Они шатались по дорожке, как сомнамбулы, не знающие, куда применить такое огромное количество свободы, в одночасье свалившееся на их головы.

– Спасибо, Лазарь! – Энуо отпустил Янику. – Я так рад, что вы пришли!