Ангел Ника всё ещё носил крылья, а значит, Умар выбрал второй вариант. Видимо, решил, что таким образом сможет дольше удержать Хеспию при себе – этому Лазарь не удивился ещё больше.

Рассказ Дары закончился как раз на подходе к дому. Площадку перед воротами старательно вычистили от снега, причём совсем недавно. Припорошённая снегом машина Сенса стояла во дворе. Айма отправилась к калитке, топая ногами, чтобы стряхнуть налипший к сапогам снег. Вынув из сумочки связку ключей, она принялась возиться с оледеневшим замком.

– Послезавтра мы с Ником идём в кино, а потом он хочет сводить меня в ресторан, – с грустью сообщила Дара. – Придётся придумать что-нибудь. Скажу, что приболела. Это же будет считаться за свидание, а мы ещё не решили …

– Уже решили, – перебил её Лазарь. – Выздоравливай – это будет свиданием номер раз.

– У тебя уже есть план? – заинтересовалась Яника.

Конечно, у него есть план. В вопросе разрушения человеческих привязанностей фантазия Лазаря не ограничена никакими рамками. Не исключено, что именно поэтому он и взялся за это дело с таким рвением.

– Нужно их рассорить. Это первый шаг.

Дарения напряжённо смотрела на Лазаря:

– И как же?

– Нужно посеять зерно раздора, – не скрывая своего удовольствия, объяснил тот. – Лучше всего в этом деле помогает…

Он не успел закончить – Айма ойкнула и отскочила от двери. Сувальдовые пластины внутри замка проворачивались сами собой. Дверь открылась, и на пороге возник мрачный, как фильмы Тима Бёртона, Матвей. Из всей одежды на нём были только домашние тапочки и махровый халат на голое тело.

– Ну и где мы шляемся? – проворчал Матвей. – Пятый час на дворе.

– А ты всё не спишь, – мурлыкнула Айма и попыталась обвить руками его шею, но тот уклонился, выставив вперёд ладонь. – Прости, родной. Таксист не смог проехать из-за снега. Пришлось пилить пешком с самой Цветочной.

– Телефоны тоже таксист выключил? Пять мобильников – ни один не работает.

– Там подвал, приёма не было. Ну, прости, пожалуйста. А ты чего раздетый ходишь? Не май месяц!

Матвей решительно пресёк ещё одну попытку Аймы клюнуть его в щёку, развернулся и медленно побрёл обратно в дом.

– Ревность, – закончил Лазарь прерванную мысль, провожая Матвея взглядом. – Лучшее лекарство от любовной идиллии – ревность.

3