– А чё мне делать? – зашипел мальчишка в ответ. – Снять и выкинуть при всех?

Лазарь знал, что Марс ненавидит свою куртку всем сердцем. Если с шапкой ему ещё удавалось сладить, то куртка совсем не желала слушаться. Эта сволочь возвращалась к нему при каждом заходе в инсон, как верный пёс возвращается к хозяину, «случайно» забывшему о нём во время последней поездки за город. Мальчишка никак не мог придти в полное согласие со своей проекцией. Ничего – дело опыта.

– Ладно, пошли отсюда.

– Скоро моя очередь.

– Янику сами найдём, нечего здесь отсвечивать.

Марсен посмотрела на Лазаря с таким выражением, будто собирался съездить ему по морде.

– Мне жарко. Я хочу пить.

Лазарь улыбнулся – необузданная дерзость этого мальчишки порой бывала очень забавной.

Нежная девичья ладонь ужом заползла Лазарю под локоть, он обернулся и увидел рядом с собой Янику. Красивое лицо сияло, как начищенный медяк, вынуждая в очередной раз восхититься переменчивостью её настроения. Ещё три месяца назад Лазарь усмотрел бы в этом незрелость, граничащую с инфантилизмом, но вот сегодня почему-то не усматривал. Говоря точнее, ему на это было плевать. А если уж совсем начистоту, ему это даже нравилось.

– Я нашла, – радостно сообщила она.

Разумеется, она имела в виду Умара и Хеспию – как и положено снайперу, она высадилась ближе всех к цели.

– А сюда пришла, чтобы нам рассказать? Или чтобы снова их потерять?

Подошла очередь Марса. Мальчишка снял куртку, заложил подмышку и сгорбился перед окошком, разглядывая товары.

Его не столько мучит жажда, сколько любопытство, понял Лазарь. Каково это – принимать пищу в инсоне? Лазарь и сам испытывал нечто похожее в своё первое настоящее путешествие. Будучи совершенно невпечатлительной натурой, для него всё оказалось весьма банально: вода имела вкус воды, а еда – еды.

– Они никуда не уйдут, – заверила Яника и сделалась ещё счастливее. – Им так хорошо вместе! Думаю, они останутся сидеть там, даже если с неба посыплется метеоритный дождь.

Она так искренне радовалась за них, словно забыла, зачем они пришли сюда и что начнётся здесь через какой-нибудь час или того меньше. Лазарь собрался напомнить ей – просто в качестве ещё одного эксперимента над её сангвиническим темпераментом – но в последний момент остановил себя. В этом не было ничего остроумного или забавного – сплошная похабщина, которой точно не сорвёшь аплодисментов у публики.

«А ведь раньше для хамства тебе хватало одобрения и одного зрителя», – участливо напомнил внутренний правдоискатель. – «Этим зрителем был ты сам».