В своём бинтовом скафандре он выглядел скорее забавно, нежели жалко. А выражение искреннего удивления на лице этого гипсового аквалангиста только прибавляло комичности. Оно словно вопрошало: «Что это я здесь делаю? Как я сюда попал?»

Лазарь наскоро пересказал перипетии последнего дня в Игре Ника. Чем ближе он подбирался к концовке, тем смешнее становился Сенс.

– Сегодня утром Ник звонил Даре. Сказал, после последнего свидания много думал. О себе и о вас.

– О нас? – ещё больше удивился Сенс. – Это он обо мне и моих подгузниках?

– Сказал, ему очень-очень стыдно. Сказал, готов идти под суд, если ты подашь.

– Да ладно уж, – Сенс шевельнул пальцами и прибавил, подражая интонациям Джигарханяна из известного мультика про пса и волка: – работа такая.

– Сказал, многое переосмыслил, и всё понимает. Обещал больше не преследовать. Напоследок добавил, что если Дара вдруг передумает – он рядом, – Лазарь довольно потянулся. – Не знаю, как ты, а я называю это чистой победой.

– На моём месте ты бы не спешил с такими заявлениями. А что Дара? В смысле, теперь-то они могут снова сойтись.

В последний вопрос Сенс постарался вложить как можно меньше личной заинтересованности, но Лазарь слишком хорошо знал эти щёки.

– Яника тоже об этом спросила. Дара ответила, что пока не знает. Видать, её ещё немного потряхивает.

– Ясно.

Они помолчали. Потом Сенс неожиданно сказал:

– Что-то частенько ты лажать стал, старичок. Ещё немного, и напарница тебя на пенсию отправит.

Лазарь удивился – нечасто услышишь от Сенса столько ехидства.

– Я всё делал правильно… на двух свиданиях из трёх. А два, как известно, больше, чем один.

– Если бы ты не прислушался к её мнению, Бельфегор с Леонардом помножили бы твои два на ноль вот так, – Сенс щёлкнул пальцами.

– Мне хватило ума понять, в какой момент нужно прислушаться к чужому мнению. Как после этого можно меня обвинять?

Сенсор прищурился, да так насмешливо, что Лазарю стало неуютно.

– Тебе хватило ума?

Ах, вот к чему он клонит!