– А вот и наше солнышко встало, – ласково сказала мама, когда Света вошла в кухню.

Света не ошиблась, это пирог. Мама только-только вытащила его из духовки, и теперь он лежал на столе, красуясь подрумяненными боками.

На маме были цветастый клетчатый фартук и варежка на правой руке. Она ласково улыбнулась дочери, и сердце Светы переполнилось восторгом: какая же у неё красивая мама! Высокая, стройная, с мягким чертами лица, очаровательными ямочками на щеках и золотистыми волосами, собранными на затылке заколкой. При виде заколки у Светы сжалось сердце – это именно та заколка, которую она подарила маме на прошлый Новый Год. Заколка в виде бабочки. Света обожала, когда мама закалывала волосы этой заколкой.

– Солнышко уже давно встало, – тускло отозвалась Света. Она заспалась и дулась на себя за украденные полчаса у субботнего «маминого утра».

Девочка встала на цыпочки и дотянулась до маминой щеки губами.

– Ты приготовила пирог?

– И ещё булочки с сахаром на подходе, – отозвалась мама и чмокнула Свету в макушку. – Сейчас в духовку отправлю.

Определённо, субботнее «мамино утро» – самое приятное из возможных. Ну, может быть, не считая новогоднего. В такое замечательное утро они с мамой сидели на кухне, ели печенья, булочки, или пирог, как сегодня, запивали чаем (или кофе, или соком) и разговаривали. Обо всём на свете: о домах, о людях, о мире. Обычно, разговор начинала мама. Света очень любила, когда мама заговаривала о прошлом. Например, рассказывала, как познакомилась с папой (Света обожала эту историю и готова была переслушивать её бесконечно), как появилась на свет её любимая дочка. Иногда мама говорила о работе, но не очень часто. Потом слово переходило к Свете, и тогда она рассказывала о себе и обо всём, что успело произойти за неделю: о школе, учителях, подружках, мальчишках.

У Светы от мамы секретов не было. Мама всегда выслушивала до конца, и всё понимала. И обязательно старалась помочь: советом, сочувствием. В «мамины утра» они становились самыми близкими подругами – ближе, чем сестры. Если бы бог спустился с небес и предложил Свете променять эти минуты на дополнительные часы к жизни, она без раздумий отказалась бы.

Когда отведённые на «мамино утро» два часа заканчивались, мама собиралась на работу. Грусть разлуки не скрашивала даже мысль о том, что будет ещё одна суббота, ещё одно утро, и их бесконечный разговор, начатый давным-давно, обязательно продолжится.

С недавних пор, когда Света оставалась одна, ей становилось не по себе. Пожалуй, не по себе – слишком выхолощенное определение, не передающее истинных чувств. Ей было страшно – вот это ближе к истине. С тех пор, как произошёл тот случай, Света боялась оставаться наедине с домом и делала всё возможное, чтобы как можно дольше находиться за его пределами. Ну, или подальше от того места. Обычно выручал старый Энт с качелями на локте. Ещё можно было пойти погулять на улицу. Но когда погода портилась, или не было настроения, приходилось подниматься в свою комнату к недочитанной книжке, прихватив для храбрости Стива.