Мне даже кажется, что Сан Санычу союз с Нурлиевым стоил совсем недорого – Нурлиев был фанатом идеи производства именно порошка. А фанату, как известно, «покажешь медный грош – и делай с ним что хошь!»

И нам пришлось искать «новые хлеба». Достаточно «плодородного поля» для общей работы не нашлось, и коллектив разбился на «инициативные группы», каждая из которых фактически стала «маленьким „Ипотехом“». Фирма повторяла эволюционный путь рептилий – от гигантских диплодоков к скромным ящеркам. И также, как эти юркие пресмыкающиеся, мелкие группы могли пролезть в самую узкую «бизнес-щель», а в случае опасности – и пожертвовать хвостом…

Мне достался в напарники новичок – Владимир Иванович Ктолин – и не очень «хлебное» башкирское сажевое поле. Илья взял себе Александра Еремеевича и Ленцевский регион, Пегей – Сережу, они пахали на севере – в Ухтебе и Сосенграде, и каждая группа пыталась хотя бы «прокормить себя».

Как попал к нам Владимир Иванович, я не знаю. Вообще Давид Ильич очень «привередлив» в выборе сотрудников, а вот в случае с Ктолиным все произошло стремительно. Владимир Иванович пришел на «смотрины», о чем-то они с полчаса поговорили с шефом за закрытыми дверьми, а наутро отставной полковник Ракетных войск стратегического назначения и обанкротившийся в недавнем прошлом коммерсант из «новых русских» уже «поступил в мое распоряжение».

Это был «настоящий полковник» – немолодой, заметно лысеющий, но при этом тщательно следящий за своей прической, слегка полноватый, однако с великолепной гусарской выправкой, гусарской лексикой, и гусарскими замашками в обращении с окружающими. При более тесном общении выяснилось, что за этой «гусарщиной» скрывалась такая детская непосредственность, застенчивость и доброта, что мы через некоторое время почувствовали искреннюю взаимную симпатию. То есть, говоря формальным языком кадровиков – «сработались».

Поскольку сажа и ценковые белила технологически и коммерчески «пересекались» в производстве шин, была не исключена возможность конкурентного столкновения с Челядьевском. Но мы его не только не боялись, а даже тайно желали – и я, и Александр Еремеевич, да и Илья считали себя оскорбленными «челядьевской изменой» и каждому из нас хотелось лично наказать наших обидчиков.

Повезло мне. Я «пересекся» с Савелием Ильичём в Старом Новгороде, на Волге, на известном шинном заводе, расположенном «в двух шагах» от знаменитых памятников, украшающих 1000-рублевую купюру. Я приехал пристраивать сажу, добытую Александром Еремеевичем в Ленцке, а Савелий Ильич там же хлопотал за долгосрочный договор на поставку своих белил, сделанных из «нашего» фарта.