И по тембру его голоса, и по выражению глаз Савелия Ильича я понял, что он не лжет, и что действительно наш «Саша» не только с Тамарой Николаевной «решал вопросы» в Магнитограде… Но он ведь и не скрывал, что с Рашидом «схватывался»! Правда, о «тройственных переговорах» я как-то не слыхал… Да и в трезвенности Рашида я теперь не был уверен…
После этой встречи ситуация в Магнитограде и Челядьевске перестала для меня быть однозначно ясной, но сделку Савелия со Старым Новгородом я все-таки урезал – в отделе снабжения шинного завода рассказал о том, что челядьевские белила делаются из фарта и они содержат примеси железа хоть и не выше нормы, но не стабильны даже в одной партии. И Старый Новгород взял у Савелия Ильича не 2 вагона в месяц, а только один – «на пробу»…
Бяшка уже находился на грани «дисциплинарной устойчивости» и готов был начать подавать мне «звуковые сигналы», строго ему запрещенные в доме. Я понял, что он совершенно прав в своих притязаниях и не стоит доводить этого достойного представителя «четвероногих друзей человека» до правонарушения. Ведь ругать его за призывный лай было бы несправедливо, а подчиняться в такой форме выраженным требованиям – значило проявить недопустимую в отношениях с собакой слабость.
Я быстро поставил на плиту кастрюльку с геркулесом («Овсянка, сэр!», – любимая Бяшкина еда), накинул куртку, взял зонтик и поводок. С этого момента по нашим неписанным домашним законам прогулка считалась начавшейся и Бяшка, подпрыгнув от радости, залился нетерпеливым лаем – скорее, – да скорее же! – открывай дверь, не тяни, пошевеливайся!..
Глава 2