Пускай волна накатывает. Когда она отступит, песок никуда не денется.

Так что я смотрел на эту рожу в небе и смеялся. Смеялся презрительно и вызывающе над этой огромной вихрящейся силой, и я не просто чувствовал себя хорошо от этого смеха. Я чувствовал себя правильно.

— Давай же! — прокричал я. — Давай же, сожри меня! Посмотрим, достаточно ли у тебя большое брюхо, чтобы меня переварить!

Я поднял вверх посох, и по мере того, как я вливал в него силу, вырезанные на нём руны начали наливаться золотисто-белым огнём. Воздух стал ледяным от силы Зимы, а лезвия на моих доспехах покрылись инеем. Я крепко упёрся ногами в землю, и свет Огня Души начал исходить из трещин в земле вокруг. Я оскалился голодным небесам, вытянул средний палец в оскорбительном жесте и заорал:

— Вперёд!

Яростный крик наполнил воздух, и звук этого крика сотряс и землю, и небеса, заставив почву изгибаться, а вихрящиеся тучи испуганно отпрянуть.

* * *

Я обнаружил себя на заднем сиденье Харлея, сжимая талию Кэррин одной рукой и вцепившись в Винчестер второй. Мотоцикл ещё двигался, но не ускорялся. Похоже, мы ехали вдоль берега.

Кэррин издала низкий булькающий звук и бессильно обмякла. Я усадил её прямо, прислонив к себе, и через несколько секунд она встряхнула головой, проворчав:

— Ненавижу, когда мне плавят мозги.

— Он залез и к тебе в голову? — спросил я.

— Он… — Она бросила на меня взгляд через плечо и содрогнулась. — Ага.

— Но теперь ты в порядке?

— Я начинаю злиться, — ответила мне Кэррин.

По воздуху разнесся чудовищно весёлый звук — звук смеха Эрлкинга. Он приблизился на своём гигантском коне к мотоциклу и поднял меч в жесте свирепого вызова. Затем его горящий взгляд обратился ко мне, и он произнёс своим убийственно-весёлым голосом:

— Отличная работа, рождённый звёздами!

— Эээ… Спасибо?

Повелитель гоблинов снова рассмеялся. Звук его смеха относился к тем звукам, которые засядут у вас в голове, а потом разбудят посреди ночи, заставляя гадать, не окружили ли вашу кровать ядовитые змеи, собирающиеся в неё заползти.

Я взглянул назад. Охота распалась на рваное подобие прежней сплочённости, но даже так всадники и гончие не оставляли попыток восстановить строй. Я осмотрелся вокруг, но не заметил и следа Акульей Морды.

Зато я заметил кое-что другое — острые гребни волн, похожие на те, которые оставляют за собой лодки. И этих гребней была чёртова куча.