– Вот так, – сказал он. – Семён, значит… Я и не знал его имя.

– Псих, – сказал Костя и нервно рассмеялся. – Нет, Валентин, ты видел? Ну псих, шизоид полный!..

Царёв поднял руку, потёр лоб.

– Слушай… – сказал он Николаю. – А как он выглядел… внешне, я имею в виду?

– Ну, на меня похож, только волосы светлые. Совершенно нормальный парень на вид.

Валентин покивал.

– Так я и думал, – нехотя выговорил он.

– Да чего тут думать! – Костя распрямился. – Отбой, ребята! Все свободны.

Никто из собровцев не произнёс ни слова. Они только переглянулись, и, очевидно, рассудив, что не их ума это дело, так же молча, даже не топая башмаками – тихо вышли.

Остались Николай, Валентин с Костей и Вася. Последний попытался было что-то вякнуть умное, но капитан так глянул на него, что пьяница едва не подавился собственной слюной; сглотнул её, икнул, перевёл взгляд на Николая – увидел выражение его лица, ещё раз икнул и произнёс:

– Понял, понял… – и как будто не было его.

– Вот так, капитан, – повторил Гордеев.

Валентин покивал.

– Извини, – коротко сказал он.

– Да ладно, – Николай отмахнулся, – что там…

Царёв посмотрел на него с интересом:

– Что дальше думаешь?

– Жить. А судьба путь укажет.

– Ну ты, брат, философ… Ладно, пошли отсюда. Костя, дверь прикрой как надо.

Вышли на улицу.