— Да? — усмехнулся Петр и вытащил изо рта незажженную сигару. — Капитан рвет и мечет. Точнее — рвал и метал. Он всерьез собирался отстранить тебя от работы!

— И что его остановило?

— Соркин попросил за тебя.

— Томас? — недоверчиво переспросил я и осторожно прикоснулся к рассаженному затылку. — С чего бы это?

— Он рассказал, что твое участие было обусловлено требованием похитителей, и тогда советник Гардин посоветовал шефу не рубить сплеча. Уж не знаю почему, но советник тебе симпатизирует.

— Это радует.

— И тем не менее должен задать тебе несколько вопросов. — Крамер достал блокнот и уточнил: — Готов?

Я с тоской посмотрел на здание больницы и вздохнул:

— А у меня есть выбор?

— Нет.

— Тогда поехали.

И понеслось…

В отличие от лейтенанта, инспектор Крамер выспрашивал подробности случившегося минут сорок, а потом еще заставил по всем правилам оформить в качестве улики трофейный штуцер и отпустил, лишь получив клятвенное заверение сдать письменный отчет до конца дня.

— И не забудь оформить заявление об утере табельного оружия, — напомнил Петр.

— Револьвер мой личный был, — покачал я головой. — И нож тоже сам покупал.

— Тогда проще, но все равно бумажку в канцелярию закинь.

— Сделаю. Да! Передай Артуру, чтобы забрал меня отсюда минут через двадцать.

— Хорошо.

Мы распрощались; Крамер отправился на место перестрелки, я вернулся в больницу.

— Будьте добры, Анну Соркин в какую палату поместили? — предъявил служебный значок на регистратуре.