— Едем! — простонал гангстер.

— Не суетись, — убедившись, что в лимузине продолжает разгораться пламя, я забрался на заднее сиденье и захлопнул за собой дверцу. — Поехали, что ли…

Об убийстве Леопольда Марона нисколько не сожалел. Это надо было сделать, и точка. Не столько даже ради Сола, которого, по всем приметам, ждала скорая заливка бетоном в фундаменте одной из новостроек, и не из-за его причастности к похищению Анны. Его следовало остановить по той простой причине, что только так можно было предотвратить войну банд.

Леопольд считал себя неприкосновенным. Он заблуждался.

Аминь.

Когда мы по пожарной лестнице забрались в больничную палату, Алекс посмотрел на часы, спросил:

— Так понимаю, все прошло удачно? — и свернул пробку с бутылки виски.

— Более чем! — рассмеялся Сол и приложился к горлышку.

Я убрал пиджак и брюки в шкаф, хлебнул алкоголя и залез в кровать.

— У тебя на боку бинты покраснели, — подсказал Бриг и убрал блокировавший дверь стул.

— Ерунда, — пробормотал я, ежась из-за озноба, и приподнял голову, когда в палату ворвалась встревоженная медсестра. — Что-то случилось?

— Время посещения давно закончилось! — объявила та, сразу уловила запах спиртного и возмутилась, уперев руки в боки: — Вы пьете?

— Он нет, — вступился за меня Сол. — А нам ведь можно, так?

— Немедленно уходите!

— Уже уходим. Уходим…

Бриг и Коган попрощались со мной и покинули палату, а я закрыл глаза и, не слушая недовольного бормотания медсестры, как-то очень быстро провалился в беспокойный сон.

Выписали меня на следующий день, сразу после утреннего обхода и смены бинтов, чему я был только рад.

Какой смысл пролеживать бока на больничной койке, если можно спокойно приходить раз в сутки на перевязку? Да и заживало на мне все еще быстрее, чем на бездомной собаке.

Достав из шкафа принесенный Алексом плащ, я надел шляпу и поковылял к лифту. При малейшем вздохе в боку саднило, каждый шаг отдавался болью, но бывало и хуже. Много-много хуже.