— Сопротивление…
Интенсивный взгляд Кроули возвратился к женщине за трибуной. Лжекоролева отвечала на схожие между собой вопросы, уже практически не вникая в смысл: все они были представлены заранее, перед интервью, и одобрены, ей оставалось лишь озвучить написанное.
— Снять в сознании барьер, усыпить бдительность, внедрить в мозг программу… Меропа поработала над мэром, прежде чем выпустить к толпе. Чтобы не дёргался, когда увидит у Уидмора пистолет. А он наверняка должен был его заметить, Уидмор стоял неподалёку. На расстоянии точного выстрела.
— Жертву ведут на заклание уже подготовленной, — Сьюзен акуратно взяла его под локоть; мышцы напарника были напряжены, словно он вот-вот рванёт вниз, с балкона к королеве. Александр чуть наклонил голову, прислушиваясь к своему агенту.
— Как гипнозом лечат пациентов? Сначала заставляют расслабиться. Для этого есть приборы, они издают равномерный стук. Приглушённый свет, повторяющиеся действия — всё это убирает преграды, — пальцы Сьюзен смяли шероховатую ткань пальто. — С помощью гипноза добираются даже до Эго человека, общаются с его внутренним «Я». Но это опасная методика.
— Эта методика позволила Грэхему создать клуб самоубийц-террористов. Они подожгли Лондон. А теперь намерены прикончить королеву, — детектив прищурился от очередной сессии фотовспышек.
— Почему ты сказал, что она должна умереть? Это ведь и породит хаос.
— Я думал… — Александр прервался, вспомнив, как Меропа прислонила к виску пистолет и, не усомнившись ни на секунду, застрелилась. Вспомнил, как нервно закурила Виктория. Словно её поймали за хвост. «Бессмертную? За хвост?» — Кроули зажмурился. — «Чего Морреаф испугалась, почему велела мне держаться от этого дела подальше? И почему не хотела отдавать Меропу властям? Она… она намеревалась нас защитить? Да, психопатка ещё долго промывала бы всем мозги. А вообще, с каких пор я вдруг стал верить в благородные порывы Виктории? Защищать полицейских? От преступника? Зачем ей это? Морреаф тогда ведь ясно выразилась: „Это не моя компетенция“. Я ни слова не понял из того, что сказала Меропа после перестрелки, однако для Виктории её признания были как лезвие у горла».