– Не-а, что-то не припоминаю.

– Так это ж тот, борзый! Что Малого во вторник уделал. Куртяк видишь? Как у фраера дырявого.

Чего-чего? Дырявого?! Охренели, что ли? Я натурал! И чем моя курточка-то не понравилась? Эх… права, наверное, была мама – пиджак надо было покупать!

Меня грубо ухватили за воротник.

– А ну, фраер, убери-ка ручонки свои! Рожу, говорю, покажи.

Кто-то второй из темноты услужливо вцепился мне в запястья и оторвал руки от лица.

– Точно! Вольтанутый.

– Заблудился, перец?

Надо полагать, это и есть «послушники».

Непослушные какие! Точно… «слуги дьявола». Иначе чего бы тут эти гоп-стопники тусовались? Не бывает таких случайностей.

– Пятое колесо! – выкрикнул я чуть громче, чем следовало. – Слышали? Пя-то-е… Ко-ле-со! Ферштейн? Их бин… свой я, буржуинский. Я-я, натюрлих!

Руку и воротник неохотно отпустили.

– А говорил, не от Тумбочки, – разочаровался кто-то. – Лепил тут нам горбатого…

Опять Тумбочка. Что за мебель такая?

– Да! – обнаглел я. – Именно… от Тумбочки. С приветом от гарнитура! С персональным.

– Не гони, – усмехнулась темнота. – Так он тебя лично к себе и подпустил. Держи давай!

О грудь шмякнулся ворох одежды.

Я подхватил. На ощупь – прорезиненная брезентуха. Так это же… плащ! Общевойсковой. Я расправил его одним махом и по широкой дуге накинул на плечи, зацепив капюшоном голову.

– Знакома одежка? – оценила темнота и опустила фонарик чуть ниже, чтобы все-таки не слепить мне глаза. – Шагай за Димоном. И под ноги смотри.

«Димон» – это тот, кто справа и чуть выше ростом, догадаться было нетрудно. Я даже по голосу его вспомнил – это он при прошлой встрече сзади перекрывал мне путь к отступлению и тыкал заточкой в бок. Значит, и сейчас этот крендель при холодном оружии – это без вариантов.