Она, кстати, должна быть где-то здесь – или справа, или слева от центрального заводилы. Она же Жрица!

Бормотание усиливалось, становилось густым и угнетающим. Микшируясь с собственным эхом, вся эта абракадабра превращалась во всепроникающий звуковой фон, создающий атмосферу жутковатого Средневековья.

А неплохие тут аниматоры!

И режиссеры. Да и звукооператор не дурак, на пару с художником-оформителем.

Знать бы еще сценарий!

Галдеж дошел до кульминационной точки, и, когда я начал опасаться, что, не ровен час, нас и на троллейбусной остановке услышат, он неожиданно стих. Резко! Одновременно вспыхнула люстра над центром. Живым огнем! Я имею в виду – зажглось настоящее пламя, такое же, как и в странного вида светильниках на стенах.

Как-то упустил я момент чирканья спичками или, на крайняк, зажигалкой – хитро как запалили! Этакий выпендреж циркового иллюзиониста. Говорю же – грамотная команда.

Я вдруг обнаружил, что основная масса присутствующих зачем-то встала на колени, поспешно сам бухнулся наземь. На ногах стоять оставались только трое под перевернутым крестом. «Центровые», как их окрестила бы шпана с моего двора. Слово, надо сказать, имеет у шпаны негативную коннотацию. Как и у меня… по отношению к присутствующим здесь. «Ты что, центровой тут?» – говорил какой-нибудь хулиганистый шкет, и на шпанячьем языке это означало: «А не оборзел ли ты, часом, мил-человек? Как насчет огрести по жбану?»

Однако…

Что-то у меня начинает неконтролируемо зашкаливать уровень неприязни к… «членам моего нового кружка». Причем внешне – без всякого на то видимого основания. Стоят себе люди в балахонах, бубнят, ничего плохого не делают. Разве что со спичками балуются в стиле Арутюна Акопяна, но я же не инспектор МЧС? Даже не преподаватель-организатор ОБЖ!

А то, что они придурки, так то интимное дело каждого.

Центральный из оставшихся на ногах сделал шаг к алтарю. Протянул торжественно руку и взялся за материал, наброшенный сверху. Нагоняя интриги, выдержал секунд десять паузы, потом громко крикнул: «Шемхам! Фораш!» – и резко отдернул ткань в сторону.

Все замерло в гулкой тишине.

Особенно я.

И первой мыслью было: «А нет! Все же основания для неприязни есть…»

Потому что на невысоком помосте, который раньше мне казался просто кучей хлама, ярко освещенная светом только что зажженной люстры, лежала… Тошка.

Тошка?!

Это не галлюцинация?

Распятая звездой и привязанная к столешнице девчонка.

Причем… полностью обнаженная!