Глава последняя. Часть 1. Особняк "Темный плющ", или Дневник учительницы

Пока меня ждали на юге — почти у границы с Лютецией, наш дилижанс торопился на запад, туда, где пролив Ангустус сильнее всего оправдывал старо-эллирийское название — "узкий". Учительница, так долго уступавшая место машинистке, вернулась из ссылки, составляла планы практических занятий на побережье и пикников на пляже.

Когда-то давно, в прошлой жизни, я уже бывала с родителями неподалеку от городка Зеестранд. Местные пляжи оказались прекрасны. На местных рынках правили бал креветки и лобстеры, крабы и всевозможные моллюски. Улиток вообще продавали на каждом углу, как в Бергюзе — каштаны.

Для гурмана — мечта наяву.

Для приюта почти без покровителей… приговор, иначе не скажешь.

Потому что именно морепродукты нам светили на завтрак, обед и ужин, ведь в маленьком городке у моря это самая дешевая пища.

Благоразумие тут же завопило "А вдруг у кого-то из детей аллергия?!" и предложило выпрыгнуть на ходу.

Леонора, ехавшая у меня на коленях, вдруг повернула голову почти по-совиному, слегка напугав.

— Не переживайте так! — строго сказала малышка, глядя прямо в глаза. — Все образуется!

Во время последней замены лошадей я отправила в элитную школу письмо с вежливым, но твердым отказом.

После этого стало невероятно легко. Можно было думать о детях, о Викторе, и совсем чуть-чуть — о том, какое лицо сделает канцлер Ландрийский, когда узнает о выходке неблагодарной девицы.

Он узнает, конечно же. И плевать: я больше на него не работаю, а Его Сиятельство больше меня не зачарует.

Он не похож на отца, теперь-то я понимаю. Ни-че-го общего! Подлая, все-таки, у него способность.

* * *

Зеестранд с его лютецианской застройкой остался позади, и я чуть слышно вздохнула с облегчением. Тощие, долговязые дома стояли тесными шеренгами: в каждом — пять этажей минимум, при этом — хорошо, если три окна в ширину. Частенько — всего лишь два. Мысль, что приюту не достался ни один из этих вертикальных гробов, подняла настроение.

Радость сменилась удивлением, когда дилижанс остановился у огромных кованых ворот. Ограда под стать воротам вполне могла сдержать небольшое вторжение, возможно — даже с лемурийскими пушками.

Мы с Виктором переглянулись. Он вскинул вверх большой палец. Но, как бы Виктор ни старался, я заметила: он тоже был удивлен.

Никто не открыл ворота — пришлось потрудиться самим. Никто не встретил — пришлось просто идти вперед, туда, где нас ждал трехэтажный каменный особняк с пестрой черепичной крышей. Выложенная разноцветными ромбами, она походила на уютный плед, которым старик-дом укрылся, ожидая хозяев.