Во вторую пятницу августа Штефан, Крис и Джейсон отправились на прогулку по побережью. На прибрежных скалах грелись на солнце морские львы, оглашавшие окрестности громким лаем. Автомобили туристов заполонили дорогу вдоль побережья. Туристы спускались на пляж, чтобы сфотографировать греющихся на солнце «тюленей», как они их называли.

– Год от году, – сказал Джейсон, – здесь все больше иностранных туристов. И заметьте, в основном из Японии, Германии или России. Меньше полувека назад мы вели величайшую в истории войну против них всех, а теперь они стали гораздо богаче и успешнее нас. Японские электроника и автомобили, русские автомобили и компьютеры, немецкие автомобили и высококачественные станки… Штефан, видит Бог, иногда мне кажется, что американцы нередко обращаются со старыми врагами куда лучше, чем со старыми друзьями.

Штефан молча разглядывал морских львов, привлекавших туристов. Он думал об ошибке, которую совершил во время встречи с Уинстоном Черчиллем.

Но скажите по крайней мере одну вещь. Любопытство буквально снедает меня. Итак, давайте посмотрим… Ну, например, что будет с Советами после войны?

Старый лис говорил как бы между прочим, словно вопрос пришел ему в голову совершенно случайно и волновал его не больше, чем фасон костюмов, которые будут носить мужчины через пятьдесят лет, хотя вопрос этот был тщательно обдуман, а ответ на него чрезвычайно волновал премьер-министра. Опираясь на данные, полученные от Штефана, Черчилль дал сигнал западным союзникам продолжать войну в Европе после поражения Германии. Использовав в качестве предлога захват Советами стран Восточной Европы, союзники начали войну с Советами, оттеснили их назад, на свою исконную территорию, и полностью победили; ведь на самом деле во время войны с Германией Советы получали от США вооружение и продовольствие, а когда США отказали Советам в помощи, Советский Союз рухнул уже через несколько месяцев. Ведь Советы были полностью истощены войной, впрочем, так же как и их прежний союзник Гитлер. И теперь, вопреки воле судьбы, современный мир стал совершенно другим, причем исключительно потому, что Штефан ответил на вопрос Черчилля.

В отличие от Джейсона, Тельмы, Лоры и Криса Штефан был человеком из другого времени; человеком, не созданным для этой эпохи; его будущим должны были стать годы после Великой войны, а для этих людей Великая война была прошлым. И таким образом, Штефан помнил и будущее, которое уже случилось, и будущее, пришедшее ему на смену. Однако Джейсон, Тельма, Лора и Крис не знали другого мира, кроме того, где великие державы больше не враждовали друг с другом, где больше не было ядерных арсеналов, где демократия расцвела даже в России – живущей в мире и процветающей.