— Эртониза! Ульрика! Я могу!!! Я могу попытаться снять заклятие! Если я фея-основательница, — потоки воздуха кидали ее во все стороны, а снег и вспышки молний слепили глаза, — возможно, моя поварешка — скипетр, и тогда я смогу! — Среди всеобщего воя, рева и грохота мало кто мог бы услышать слабый женский голос, но она все равно пыталась перекричать завывания ветра и грохот громовых раскатов.

Неожиданно Марью окутала серебристая магия защиты ректора.

— Ульрика! — взревела Эртониза так, что моментально сбила воинственный настрой с бушующей ведьмы. Та в шоке замерла, словно не верила своим ушам, а Марья, изо всех сил маша крыльями, почти без сил шлепнулась на террасу рядом с камнем.

Увидев ее у камня, ведьма пришла в себя, и в ее руках, как копья, засверкали острые ледяные сосульки.

— Подождите! — Мария Спиридоновна спряталась за камень. — Ульрика, послушайте. Я могу помочь. Если моя поварешка — скипетр феи-основательницы, то я смогу, наверное, вас освободить. — Чуть высунувшись, она наблюдала за сменой эмоций на лице повелительницы снега и льда.

— Освободить? Я свободна! Я управляю стихией, и в этих местах нет никого сильнее меня! — Ведьма казалась оскорбленной.

— Я ведь видела картину и знаю ваше имя. — Марья пристально вглядывалась в женщину, которая от этих слов дернулась, как будто ее ударили. — И дневник ваш, извините, я нашла и прочитала. Думала, просто книга.

— Вот как? — Ведьма задумалась, видимо, слова Марии Спиридоновны все же воскресили в ней надежду.

— Да я просто попробую, — Марья пыталась изо всех сил показать, что она не обманет.

От таких слов ведьма как-то растерялась, и сосульки рассыпались у нее в руках.

— Ну попробуй, — сдавленным шепотом выдавила она из себя.

Марья обошла камень кругом и, решившись, постучала по нему поварешкой, точнее попробовала. Половник прилип и пошел радужными бликами, которыми засветился и камень. Воспрянувшая духом от вернувшейся надежды Ульрика во все глаза смотрела на это зрелище, а Марья с ужасом разглядывала тоненькую фигурку ведьмы, затянутую целой паутиной призрачных цепей толщиной с мизинец. Цепи, прошивая девушку насквозь, также пронизывали замок и камень.

От увиденного и всего пережитого за день Марье стало плохо. Как-то устало привалившись к светящемуся булыжнику и схватившись за него руками, чтобы не упасть, она думала: «Да разве ж так можно? Живого человека? Не должно на ней этого быть! Не должно! Я же фея, я должна с нее эту гадость убрать! Уничтожить цепи! Она не сторож, не собака. Свободный человек!»

Она крепче прижалась к камню, обхватив его руками, и, зажмурившись, пыталась понять, что делать дальше. Внезапно она ощутила, как с ее крыльев струйки пыльцы, взлетая, затягиваются сборщиком ресурсов. В какое-то мгновение она поняла, что чувствует каждую искорку пыльцы, словно камень передал ей все знания ее предшественниц. Ей открылась вся суть фейской магии, предназначение пыльцы и понимание того, что она, Марья, может сделать из нее что угодно. Она мысленно потянулась к цепям, искрящимся фейской пыльцой, и, повинуясь Марье, цепи рассыпались на миллионы сверкающих частиц.