– Похожих брошей много, – сказала я. – Не может она быть той самой.

– Хорошенькая монетка за хорошенькую безделушку, – произнесла торговка, глядя на нас тусклыми глазами. Когда она говорила, ее челюсть громко щелкала.

Улыбнувшись мне, брат Кэтрин Хелстон вытащил из кармана британский пенни и вложил его в механическую руку торговки, прежде чем я успела возразить. Рот лавочницы открылся и закрылся с чем-то отдаленно напоминающим человеческий смех, и она указала на брошку.

Брат Кэтрин Хелстон приколол ее мне на платье, и моя ладонь принялась играть со знакомыми деталями. Я знала, что это не может быть похороненная брошь, но она казалась очень похожей. Пальцы нащупывали те же неровности на олове, те же шероховатые швы.

– Прекрасно, – сказал брат Кэтрин Хелстон.

Я попробовала улыбнуться, но замялась. Пытаясь сгладить неловкий момент, я отвернулась и окинула взглядом базар.

Кое-что не давало мне покоя с тех пор, как он начал выстраиваться вокруг нас. Все это что-то напоминало.

И тут я поняла: базар походил на коллекцию мисс Лусии Марч. Та искусно создавала в витринах сценки с множеством кукол. Она с огромным удовольствием лепила, прищурившись, различные фигурки и цветы, покупала стеклянные кораблики, чтобы поставить рядом со своими войлочными птицами и бумажными бабочками. Я провела много часов, помогая ей переставлять растрепанных кукол вокруг заваленных товаром прилавков и картонных соборов.

На это и был похож базар. В нем ощущалась та же нереальность. Слишком много стеклянных, пустых глаз. Ни одного предмета подходящего размера, ни одного предмета, сделанного из того, из чего следовало бы. Сплошь восковые цветы и птицы из фетра.

– Вы продаете двери? – спросила я.

– Еще я продаю замки, если угодно, – ответил унылый фейри и пожал плечами, напоминавшими раковину улитки, которую он таскал на спине. Этот фейри сколачивал из дверей навес. – Замки прекрасная штука, знаете ли, они защищают тело и разум.

– Разум? – переспросил брат Кэтрин Хелстон. – Как же они могут повлиять на разум?

– Сквозь дверь в него можно войти. Хотите спать без сновидений – запечатайте ее крестом из холодного железа [94].

– Любую дверь? – спросила я.

– Зависит от того, куда она ведет, – снова пожал плечами фейри. При каждом ударе его молотка во все стороны летела облупившаяся краска. – Но я считаю, все двери куда-то ведут. И беспокоился бы о дверях в никуда.

Я тут же подумала о той, что была в моей комнате:

– А кто за ними находится?

Фейри прищурился и очень внимательно нас оглядел. Его горизонтальные зрачки покраснели.