Вместе с кочевниками они большое поселение с домами построили. Земли стали запахивать. Сеять. Скот пасти. Вместе занимались охотой и рыболовством. А потом и вовсе перемешались…

Интересно… Особенно кем или чем была та птица дивная? И я не сводила глаз с Севастьяна и Мишель. Невидимая для них, могла беспрепятственно подглядывать. Между ними несомненно начиналась своя любовная история. Сидели они уже вместе, парень ей что-то по карте показывал. Чуть коснутся рукой ли, плечами друг друга из-за кочки по ухабистой дороге – теперь она краснеет, он смущается. Так-так, дело нежное, чувственное, подумала я.

Дорога кончилась. Отряд прибыл на место.

– Ит-дрить! Вы бы еще «Беларусь» пригнали! В аккурат на весь огород. Креста на вас нет! И опять невинное животное ей на съеденье! – громко возмущалась Раиса Юрьевна.

Так громко, что запись дребезжала у меня в динамиках. Мощная машина, растопырив опоры на грядках Юрьевны, опускала в колодец лебедку с лифтом. В нем находились кинолог со служебной собакой. Пес завернул уши назад и скулил. Когда лифт вернулся, в жерло ведьминого колодца начали спуск Катя с Вячеславом. Я прилипла к экрану монитора – сестренка снимала по кругу. Это нечто! Большие металлические диски в стенах не отражали подсветку камеры, а направляли ее вниз. Свет стекал и задерживался на самом дне, где несколько спиральных витков, медные желоба прогоняли его по кругу вновь и вновь. Он затухал, конечно, но с очень большой задержкой. Странный эффект. А звуки? С ними происходило нечто совсем непонятное. Там, внутри колодца, надо было вести себя тише мыши, чтобы не оглохнуть от искривленного эха. Шуршание лебедки превращалось в шипение ползучих гадов. Игра теней, и казалось, по стенам ползут змеи! Вячеслав и тот постоянно крутил головой. У Кати, судя по дрожанию изображения, тряслись руки. Но вот мои отважные герои сошли с платформы. Лифт, производя звуки «ч-щерт дык-дык оп-пять» уехал вверх за остальной частью поискового отряда. Я вижу нишу. Она глубокая, вырублена в камне. В полусогнутом состоянии там с десяток человек поместится. У входа высокая табуреточка. По бокам к ней приделаны металлические ручки, а ножки – в виде мощных лап животного. Мишель, она с Севастьяном спустилась раньше, пытается приподнять табуретку. С трудом. Неужели такая тяжелая? Сева подходит, хочет показать «класс» своей даме. Берется за металлические ручки и замирает с перепуганным лицом:

– У-у-ума вы-вы-жил, с-с-с ума вы-жи-и-и-и-л… – протяжный, берущий за душу крик, скорее даже вой, взлетал по стенкам вверх. А оттуда из солнечного круга спустилось гремящее эхо: