- Станислава Эшби?

- Да. И для нее не важно, жив он или умер. У нее есть память… и… как думаете, если я подарю ей пару снимков, она не сильно разозлится?

Его вопрос был наивен и в этой наивности чудился подвох.

Не разозлится.

Если Милдред сумела правильно понять мисс Уильямс, та не разозлится. Вздохнет. Смахнет слезу украдкой и спрячет драгоценный снимок среди других.

Но что будет с ней, когда узнает…

Все узнают.

Рано или поздно. Поздно или… любовь многое способна выдержать.

Милдред потерла лоб. И собрала снимки. Оглянулась. Кивнула. Нет, у нее не любовь. Еще не любовь и станет ли… и стоит ли? И принесет ли она хоть что-то, помимо боли?

- Я бы и вас снял, - сказал Деккер поднимаясь. – Вы красивая. Почти такая же красивая, как она… я бы снял вас с розами. Вам розы пошли бы.

Гевин не выглядел удивленным. Он вошел. Остановился. Обвел комнату взглядом и сказал:

- Я понятия не имею, где прячется Николас Эшби.

Но Лука ему не поверил и указал на стул. Гевин подчинился. Высокий. Сильный. И силы не прячет. Куртку с эмблемой егерей снял, кинул на спинку стула. Потянулся.

- Извините, весь день на ногах.

- Что случилось?

- Так дикарь же… случился. Эшби пропал. Уна слегла. Оллгрим в ярости. Кто работать будет? Наши вылетать боятся. Молодняк вообще в пещеры забился, носу не кажет, - он сел и уперся ногами в пол, откинулся, качнул стул. – Оно, конечно, правильно. С дикаря станется поесть…

- То есть, дракон может вернуться?

- И вернется. Они не уходят далеко от места гибели пары. Сапфиру жаль. Уна из-за нее заболела?

- Как давно вы знакомы? – Милдред сидела на краешке стула. И руки сложила на коленях. Белая блузка. Светлая прямая юбка. Туфли на каблуке. В этом образе есть что-то противоестественное, будто ее запихали в чужую шкуру.