- Расскажете о нем?

- Что?

Говорить он не желает, поэтому и ответы односложные. И морщится, будто зубы болят. И хотел бы уйти, но понимает, что не отпустят.

Он?

Или толстяк Деккер, что отправился на кухню, потому что разволновался, а он от волнения всегда хотел есть. Впрочем, если верить шерифу, Деккер хотел есть не от волнения, но сам по себе.

Толстяк – хорошая маска.

Толстяков полагают милыми и безобидными. А ведь Деккер тоже не слаб. Далеко не слаб. И сам признался, что горы знает отлично… пейзажи там, мать его за ногу. И красоты.

Про егеря и говорить нечего.

И еще этот со снулым вытянутым лицом. Щеки запавшие. Глаза бесцветные. Светлые волосы аккуратно пострижены, но кажутся седыми.

- Что хотите. Каким он был?

- Хорошим. Хозяином. Мы тут жили.

- Я слышала, что он научил вас читать. Так?

- Да.

Он ускользает. Боится разговора? Или из той породы людей, которые просто не любят говорить с другими. И Милдред тяжело. Она подается вперед, цепляется за взгляд и мягко спрашивает:

- Я слышала, что ваша матушка не позволяла вам ходить в школу. Почему?

- Работы много.

- Так ли много? Или же дело в другом?

Нижняя челюсть выдвинулась вперед.

- Она верила… слишком уж истово?

- Она любила Господа.