Фирс побежал вслед за сыскным надзирателем. Кутюк бросился за ними.

– Как же!.. – всхлипнул Луи Яковлевич. Он схватился за сердце и бессильно сполз на пол. – Как же так!..

– Ничего, – пробормотал Элленбоген, приковыляв к нему. – Ничего. Бывает. Может, лекаря? А, Луи? На всякий случай?

– А разматывать кто будет? – нетерпеливо прогремел хроникёр. – Давайте уже, мне материал в номер сдавать нужно!

Тут послышался треск. Все обернулись и увидели нетерпеливую даму с блокнотом, которая вспарывала бинты маникюрными ножничками. Из-под лезвия на стол выпадали сверкающие драгоценные камни…

Сыщик Вийт и то, как начиналось дело о затерянном среди болот старинном замке,

Сыщик Вийт и то, как начиналось дело о затерянном среди болот старинном замке,

или Глава 11, в которой слуги сервируют стол, чтобы гости могли сесть за уединённый ужин, но зловещее письмо в один миг превращает сыщика Вийта в единственную надежду на спасение…

Густой туман стелился по бескрайней волынской топи, окутывал торфяные кочки, стекался к редким островкам твёрдой земли, возносился рваными облаками к алеющему предзакатному небу. Всё вокруг казалось в этой белёсой мгле зыбким, неустойчивым, ненадёжным. Вязкая тишина поглощала мир. Пронзительный запах болотного газа забивал ноздри, заполнял горло, стоял недвижимым грузом в лёгких.

Здесь была дорога. О да, здесь она была! Во всяком случае, так утверждала карта, изданная Володимирской географической академией, – петляющая коровья тропа, кое-где обозначенная гнилыми, покрытыми лишайником вешками да укреплённая тут и там трухлявым бревном.

Паровой экипаж сыскного надзирателя Вийта с завидным упорством подпрыгивал на этой дороге, всё глубже вгрызаясь в бесконечное царство трясины. Брызги мерзкой жижи крылами летели из-под колёс. Мотор надрывно ревел, котёл сипел, пламя в топке гудело. Здесь, в десятке вёрст от ближайшего хутора, эти звуки казались чужеродными, вызывающими, даже дерзновенными.

Молодая графиня Ветрана Петровна Мйончинская сидела, вжавшись в самый угол пассажирского сидения. Она была бледна и молчалива. Руки её в тревоге сжимали несессер на шатлене.

Сыщик, устроившийся на противоположном конце дивана, поглядывал на барышню, но тоже безмолвствовал.

Машину в очередной раз тряхнуло. Да так, что пассажиры на мгновение взлетели в воздух, а потом рухнули на кожаный диван. Выбивавшиеся из-под капора золотые кудри девушки затрепетали под потоками воздуха.