Донно не совсем понимал, какое-такое внимание ему нужно: по бумажкам Лейтэ был из благополучной семьи, по отчетам преподавателей он нормально успевал по обычным предметам, и даже кое-каких друзей завел… Но раз Сова просил, ездил.

Они садились в круглом небольшом зале для встреч — здание было старинным, позапрошлого века, и одна из гостиных комнат служила для встреч тех воспитанников, которые приехали издалека и жили в общежитии.

Донно кратко спрашивал про учебу, Лейтэ так же кратко отвечал, и оба чувствовали фальшь и ненужность этого разговора.

Они сидели на старом жестком диване с полосатой обивкой и вычурными изогнутыми ножками. Сквозь зелено-коричневые витражные окна падал неяркий свет. Лейтэ шевелил пальцами, пытаясь поймать какую-нибудь фигуру в тени, но не получалось. Донно тоже не умел показывать теневые фигуры.

Потом Донно рассказывал, что им удалось накопать — хотя это было, конечно, не положено, но Лейтэ ждал новостей о друге.

Донно не мог ничего сказать.

Живы ли они вообще?

Джеральдина тоже приезжала к Лейтэ, привозила, как больному ребенку, целые пакеты сладостей. Пару раз они столкнулись с Донно в холле, и тот подумал тогда, что мальчишка у них уже совсем свой. Один на всех сотрудников Чайного домика.

Пойдет ли он к ним работать после обучения? Насмотревшись всякого, поняв, что они совершенно не всемогущи и неспособны порой отыскать пропавших, даже зная преступников?

Письмо из Линны

После посещений Лейтэ, Донно порой снова ехал к Роберту в больницу. Иногда заставал там Морген, но каждый раз как-то не удавалось поговорить толком. Хотя с ней было хорошо, даже если она не участвовала в их разговоре, а только слушала.

В этот раз она снова сидела у Роберта, и когда Донно зашел, встала, резко повернувшись, а Роберт сердито воскликнул:

— Ты где пропадал? Не могу до тебя дозвониться.

— Все в порядке? — с тревогой спросила Морген.

Донно только махнул рукой.

Устало опустился на стул и потер виски руками.

— Не успел сегодня поспать, — сказал он. — Зато много чего успел другого, — поспешно добавил он, заметив, как одинаково нахмурились Морген и Роберт.

Морген хмуриться не перестала, а вот Роберт сразу переключился: