Донно никогда не слушал, особенно в запале. Сейчас рванул вперед, скидывая щит и делая обманный выпад фалькатой, и клинок едва не рвануло из руки — Ги от неожиданности сбросил на него недоплетенное заклинание.

Они покружили, постоянно оскальзываясь на склизких останках монстров.

Ги снова шарахнул сырой энергией, потом попробовал замиралкой, но Донно не стоял на месте, отвлекая мага свистящим клинком — и улучив момент шарахнул тому в подбородок зажатой в кулаке рукоятью.

Ги отбросило в сторону, и Донно не дал ему упасть, подхватил левой за плечо, чтоб не увернулся, и рассчитано добавил в морду столичному магу еще несколько ударов кулаком с рукоятью.

Донно постоянно держал в уме, что в любой момент здесь могут появится Артемиус сотоварищи. Убивать коллегу он не собирался — докажи потом, что защищался. Обездвижить и обезвредить…

Громкий хлопок — выстрел — заставил его вздрогнуть, а левый бок прошило резкой болью.

Донно развернулся, отбрасывая потерявшего сознание Ги, и снова выставил щит.

Еще две пули завязли в нем.

Полулежа на полу, Ингистани вздохнул сквозь зубы и начал вставать, не выпуская из рук пистолета.

— Надолго тебя хватит? — прошелестел он. — Сколько твой щит выдержит? А я подожду, когда из тебя натечет достаточно крови, чтобы твои силы иссякли… нет! Не двигайся, мальчик. Я буду стрелять столько, сколько понадобится, чтобы…

Он замер, опираясь плечом на осыпающуюся стену. Ту, самую, через которую недавно пролезали мальчишки.

Прислушался, не отводя взгляда от Донно и не опуская пистолет..

Донно наскоро осмотрел себя, зажал рану на боку — бесполезно, кровь толчками лилась сквозь пальцы. Легкое не задето — рана ниже, и пены на губах нет. Или не должно быть пены? Бес его разберет… Пуля осталась внутри.

«Дерьмо», — подумал он, теперь тоже слыша чьи-то шаги в коридоре.

И с горечью отметил, как тускнеют ауры, и как уходит из окружающего цвет. Магия снова покидала его.

И кажется, на этот раз вместе с жизнью. Донно уставился в темное дуло, чувствуя, как начинает кружится голова и холодеет в затылке. «Не помог Морген с ее оболтусом, — бессвязно пролетело в голове. — Зато, кажется, мальчишки ушли. Хотя если старик отвлечется… что-то еще успею. Морген, наверно, обижается. Обижается ли? Я бы сделал все иначе, если бы еще раз получилось все прокрутить… дурень Роберт, будет ли следить за собой…»

Щита больше не было — едва он распался, пули со стуком упали на пол, — , и Донно разве что мог улавливать отголоски эмоций — глубокая, почти равнодушная к себе усталость Ингистани, его вымученная злоба и едкое сожаление.