Мария-Кьяра встала, посмотрелась в зеркало, покачала головой и показала язык.
– За несколько минут до начала концерта я вряд ли нарисую еще один шедевр. Ну и ладно, публике все равно плевать. Люди приходят не ради моих прекрасных глаз! – Она привычным движением сняла лифчик и взяла с вешалки белый купальник. – Первый пункт моего контракта, составленного на французском, итальянском и английском, гласит, что я должна прыгнуть в бассейн в конце второго куплета, одетая в бикини. Подпункт «а» уточняет: размер верха – 80С.
Она без малейшего смущения продемонстрировала Наталю свою наготу, но Клотильда не взревновала: итальянка проявила абсолютную честность и завоевала ее симпатию.
– Частный сеанс, Брэд, любуйтесь на здоровье! Они не мои, так что пользуйтесь случаем… Вернее, не совсем мои, ведь каждая стоила три с половиной тысячи евро, пришлось взять в долг на десять лет. Молодость в кредит – отличная идея, согласны? – Мария-Кьяра изогнулась, надевая крошечный белый верх от купальника, и обратилась к Клотильде: – Не сердитесь, дорогая, мы же ровесницы, но у вас классная фигура, а у вашего возлюбленного глаза чародея, так что, сами понимаете… Мужчины любят вас за улыбку, энергию, элегантность… А на меня с четырнадцати лет глазеют из-за сисек. Они – мой опознавательный знак… Мой двойной опознавательный знак!
Клотильда взяла певицу за руку:
– Вы хорошо поете, Мария. Я вчера слушала
Клотильда сразу обругала себя за глагол в прошедшем времени, но Мария-Кьяра не обиделась.
– Спасибо, милая. А теперь извините, меня ждет бассейн…
Она рассмеялась, бросила последний взгляд на Наталя, поправила неприлично съехавший лифчик, повернулась и, насвистывая, пошла прочь.
Парни в масках растворились в ночи, и Наталь взял Клотильду за руку, чтобы прибывающая на пляж толпа не разлучила их. Они шли к морю, а возбужденные юнцы пробирались к сцене. Люди толкались, как в переходе метро, но Клотильда задумалась и ничего не замечала.
Подростки и взрослые – шумные, сияющие – напоминали карнавальную толпу, которая, как это ни странно, не раздражала, а успокаивала ее. Растревоженное сердце Клотильды не давало ей сосредоточиться на людском море.
Николя не убивал родителей.
Кто-то испортил рулевое управление «фуэго».
Червоне Спинелло становится больше чем подозреваемым – виновным. Гибель отца, матери и брата будет отомщена, все тайны раскрыты. Этот сучий потрох Спинелло расколется и заплатит. Зачем он украл бумажник из бунгало? Приготовил завтрак? Присылал записки за подписью «П.»? Пытался скрыть давнишнее убийство? Она узнает, разберется, восстановит ход событий.