– Повторяю, на ружье отпечатки Орсю, но если хочешь…
– Еще мне нужно его досье, Чезаре. Или хотя бы копия отпечатков пальцев… моего брата.
– И только-то?
– Да!
Он нашел нужную папку и сказал, самодовольно хмыкнув:
– У меня есть копии всего на свете. Конечно, это запрещено, но любой корсиканский легавый обзаводится подобной страховкой.
Гарсия протянул Клотильде черно-белый снимок.
Большой палец плюс еще три.
– Автограф твоего родственничка. Такую лапу узнаешь среди тысячи других. В этой руке людоеда силищи больше, чем у двух здоровых мужиков.
– Спасибо.
Клотильда пошла к двери, остановилась, оглянулась.
В конце концов, именно сержант приоткрыл ящик Пандоры.
– Как вашей дочери удалось захомутать Наталя Анжели?
Выпад был неожиданным, но Гарсия и глазом не моргнул. Он невозмутимо вернул папку на место, сел, долго отдувался и наконец заговорил:
– Аурелия его любила. По-настоящему. Моя дочь – разумная женщина, даже очень, почти во всем. Но в том, что касается чувств, ее всегда привлекали необычные мужики – шуты, канатоходцы, трубадуры. Серую ночную бабочку неудержимо тянет на свет. Как моей девочке внести разнообразие в свою скучную жизнь медсестры? Разве что уложить в постель лунного Пьеро.
– Я не о том спрашивала, – сухо бросила Клотильда. – Меня интересует, почему Наталь согласился. Зачем он женился на
– Все очень просто, Клотильда, – после затянувшейся паузы ответил он. – Наталь хотел защититься. На Корсике зятя легавого охраняют жандармерия, армия и государство, то есть Франция.
– От кого ему требовалась защита?
– Не наивничай, девочка. От твоего деда, разумеется. От Кассаню! После аварии, в которой погибли Поль, Пальма и Николя, Наталь много недель жил в страхе. Иррациональном, парализующем…