59

59

Назавтра, в восемь утра, Шарко получил от Белланже эсэмэску: Встречаемся у биологов. Зверей из аквариумов опознали. Приходите как можно скорее.

Опять набережная Орлож. Опять лаборатория научной полиции. Стратегический пункт, куда сотрудники Уголовной полиции привозят и приносят образцы материала, вещественные доказательства, улики в надежде, что тут-то точно определят, какая вдруг хреновина нашлась, что тут-то наверняка помогут следствию. Да, такова она сегодня, французская полиция, — сплав все более совершенной техники и чутья, странное место, где пробирка соседствует с револьвером. Кое-кто даже побаивается, что вскоре все полицейские засядут за компьютеры и будут рыться в файлах, а не обеспечивать спокойную жизнь, работая «на земле»… на земле.

Но с одной стороны всегда останутся какие-нибудь Шарко и Энебель.

Хотя с другой, конечно, будет целая армия Робийяров.

Франк и Люси проехали на метро от Бастилии до Шатле, смешавшись с толпой, быстрым шагом перешли Новый мост, украсили своими следами снежную пелену, устилавшую набережную, предъявили на входе пропуска и поднялись на этаж, который занимали биологи. Здесь было несколько комнат, бо́льшую часть которых отвели анализам ДНК, здесь изучали с помощью мощной лупы лоскутки одежды, простыни, исследовали образцы биоматериала, проверяли, сравнивали результаты. Безупречно выстроенная цепочка, которая, если повезет, может вывести прямо на убийцу.

Руководитель их группы, стоя рядом с лаборантом по имени Микаэль Ланглуа у химического стола с рабочей поверхностью из керамогранита, смотрел на один из привезенных из дома Шеффера аквариумов. В прозрачной чашечке с водой медленно шевелили «веточками»-отростками две животинки из коллекции ученого.

Поздоровались, и Ланглуа сразу перешел к делу:

— Эти несколько странные на вид живые существа — гидры. Пресноводные одиночные полипы рода сидячих кишечнополостных. И относятся они к тому же типу стрекающих, что медузы, кораллы или актинии…

Люси подошла поближе, нахмурила брови. Она никогда не видела таких животных, никогда даже и не слышала о них, зато сразу же вспомнила убитую Гераклом Лернейскую гидру, злобное чудовище, у которого на месте каждой отрубленной головы вырастали три. Эти крошечные белесые фигульки чем-то на нее походили, а их семь или восемь щупальцев извивались в точности как змееволосы горгоны Медузы.

— Редкие животные?

— Да нет, ничего особенно редкого. Их всегда бывает довольно много в стоячей воде, обычно их находят под кувшинками, водяными лилиями. Но их очень трудно заметить, потому что, как только вытащишь гидру из воды, она уплощается и замирает. И еще… вот, глядите!