73

73

Они не то что отдохнуть — они и передохнуть не успели: едва приземлившись в Париже, Люси и Шарко закинули вещи в первую попавшуюся гостиницу рядом с площадью Бастилии и отправились на работу. Второй человек в Уголовной полиции месье Лебрен непременно хотел их видеть прямо сейчас. Хмурый Никола Белланже был уже в кабинете у начальника, и, как только все собрались, Лебрен без всяких предисловий объявил:

— Дассонвиль и Шеффер мертвы.

Комиссар вскочил:

— Вы шутите?!

— Сядьте, Шарко, и успокойтесь.

Шарко нехотя повиновался, и Лебрен продолжил:

— Официальный диагноз — остановка сердца. У обоих.

— Но это…

— Считается, что и у того и у другого организм не вынес сочетания радиации с мизерным количеством сероводорода. Пробуждение стало для них роковым. Позже будут подробности от русских судмедэкспертов, но уже понятно, каких результатов вскрытия можно ожидать.

— Где тела? Есть ли фотографии? Доказательства того, что они мертвы?

Лебрен провел рукой по лицу, — казалось, он в затруднении.

— Пока мне ничего больше не известно. В любом случае для нас расследование закончено. Наши обвиняемые были идентифицированы, задержаны, а теперь они мертвы. Подождем официальных бумаг, разберемся с деталями, и все. Повторяю: наше расследование закончено.

— Как это «закончено»? Что вы этим хотите сказать? — не выдержала Люси.

— «Закончено» и значит — закончено. Точка. — Лебрен глубоко вздохнул. — Это приказ сверху.

— То есть это приказ Министерства внутренних дел?

— Не спрашивайте меня больше ни о чем, я точно в таком же положении, как вы. В России застрелилась Ольга Грибова, областной министр радиационной и экологической безопасности, и из этого уже раздули историю. Еще несколько дней — и, скорее всего, снова начнутся разговоры о ядерных делах, тема эта и сама по себе сложная и неприятная, а уж тогда, когда остается меньше полугода до президентских выборов… Так что давайте-ка без шума, ладно? А теперь можете быть свободны. Идите…

Пораженные оборотом событий Белланже и двое его подчиненных встали. А в коридоре комиссара прорвало. Он стукнул кулаком по стене:

— Черт, черт, черт!