Он кивнул в сторону своей машины:

— Давай-ка отвлечемся, сгоняем в лабораторию Прадье и глянем на тела. Я позвонил Альбану Кутюру, чтобы он достал мертвецов из баков. И он вроде бы хочет нам сообщить что-то очень важное.

68

68

Ночь уже давно наступила. Болото, залитое зыбким светом бугристой луны, проснулось и наполнилось странными звуками. Иногда прямо перед Франком Шарко, лежавшим в мокрой траве с широко открытыми глазами, на поверхности воды лопались поднимавшиеся со дна пузыри.

Он был неподвижен.

И покорен судьбе.

Его правое колено дергала острая боль, распространяясь по всей ноге. Он закатал штанину, чтобы оценить повреждение: там, где должен находиться сустав, все опухло и отливало фиолетовым. Это наверняка не было переломом, поскольку иначе он не смог бы пошевелить ногой, но, быть может, вывихом.

Он снова лег, глядя в небо. Звезды блестели, более многочисленные, чем во Франции. Шарко сказал себе, что, наверное, приятно умереть таким образом.

Просто спокойно заснуть и больше не просыпаться.

Ему так хотелось закрыть глаза.

Время от времени он слышал гул моторов. Психи, что гонялись за ним, все еще прочесывали болото, включив прожекторы. Сыщик видел их лучи в темноте, иногда они шарили совсем близко, реагируя на малейшее движение воды. Несколько часов назад к первому «Зодиаку» присоединился второй. Эти типы не отстанут, пока не обнаружат его труп.

Сжавшись в комок, Франк подумал о своей малышке Люси. Должно быть, она пыталась несколько раз дозвониться до него и теперь умирает от беспокойства. Наверняка воображение рисует ей наихудшие картины. Они знают друг друга всего несколько лет, но уже прошли через столько испытаний, столько опасностей. Франк все отдал бы за то, чтобы поговорить с ней хотя бы несколько минут, услышать ее голос, дать ей знать, что он жив и думает о ней. О них.

А он вместо этого торчит посреди огромной враждебной трясины, куда его загнали какие-то психи. Если Флоренсия не придет за ним, он даже не знает, в какую сторону направиться. Сейчас он уже понятия не имел, где находится больница.

Он слышал вокруг себя шорохи, что-то похожее на тихие смешки, рычание. Его чувства приспособились к ритму болота. Сотни видов животных и растений сосуществовали тут, боролись, соперничали. Иногда Шарко чувствовал, как что-то шевелится под его рукой или в волосах, и тогда начинал метаться во все стороны, зажимая себе рот рукой, чтобы не закричать.

И вот наконец слева от островка послышалось более звучное движение воды. Из болота с трудом вылезла черная, струящаяся влагой масса и превратилась в крадущийся за высокой травой человеческий силуэт. Шарко из осторожности замер, но тут женский голос прошептал по-английски: