Один факт не давал ему покоя. Клаудия с самого первого убийства попросила Марке подменить пробы крови. Важнейшая деталь, означавшая, что уже в момент смерти Софи она знала, что следующей будет Элен…
Итак, она убийца. Или же знала убийцу и его намерения.
В таком случае почему не предупредила Элен?
Он уткнулся лбом в стекло и попытался в темноте разглядеть пейзаж. Ничего не видно. Он погрузил взгляд и мысли в это ничто с надеждой раствориться в нем. Его разбудило прибытие во Фран. Он вышел на платформу и открыл для себя новый мир.
Все бело. Вокзал погребен под снегом. Фонари отражались в сугробах, обрамлявших рельсы скоростного поезда фантастическим свечением. В других местах снег образовал более мягкие и пушистые формы, напоминавшие ватные декорации. Не хватало только яслей младенца Иисуса. Корсо остро почувствовал свою неуместность: в легкой куртке, без чемодана, он в одиночестве стоял на платформе.
Единственный, кто вышел во Фране.
Единственный, кто ждал пересадки на Понтарлье.
Минут десять он стучал зубами, ощущая себя закатанным в стеклянный шар, из тех, который разбивают, чтобы полюбоваться Эйфелевой башней или Дедом Морозом под падающими снежинками. Потом приехал маленький поезд футуристического вида, зеленовато-синий и серебристо-серый. После яслей и снежного кома – электрический поезд. Корсо находился в стране игрушек. Он залез внутрь, по-прежнему один. Через четверть часа он добрался до Понтарлье. Тот же вид, что и во Фране, только снега, кажется, побольше и, если такое возможно, еще меньше народа. Даже персонал станции отсутствовал.
Он потопал к выходу в надежде, что такси все же найдется.
Такси было, одно-единственное. Ветровое стекло черное, водитель не виден, выхлопная труба выплевывает клубы дыма под фонарем. От рождественских картинок прямиком к фильму ужасов: оставалось только сесть в салон и заметить, что его везут в отдаленный мотель, где совершают человеческие жертвоприношения.
Когда он назвал пункт назначения, шофер весело воскликнул:
– К счастью, у меня подходящие шины!
Машина покатила по департаментскому шоссе в направлении Лармона и швейцарской границы. За окном, в мерцании лунного света, открывался призрачный вид. Снег придавал долинам и горам нечто нереальное, ту бледность, что словно бы лишала материальности саму землю.
Настроившись на соответствующий лад, Корсо готовился увидеть, как приют Мот-Сасси вырастает на склоне горы, словно блиндаж с темными окнами и живыми призраками. Приятный сюрприз: детский центр оказался длинным зданием розового цвета, прекрасно освещенным, выступающие балконы которого делали его похожим на горнолыжные отели.