– Насильника вычислили?
– Ходили слухи. Поговаривали о бродячем бандюке, о ком-то вроде сексуального хищника, который рыскал вдоль границы. У него вроде уже были неприятности с полицией где-то южнее. В таких случаях сведения всегда неточные. Жандармы разговорятся в кафе, потом их слова передают, перевирают – и они превращаются в настоящие мифы…
Звон в ушах все усиливался.
– Если Софи и Элен были единокровными сестрами, значит насильник также отец Софи…
– Совершенно верно. Еще один всем известный факт.
Провинция с ее пересудами и перешептываниями оказалась для копа поистине манной небесной.
– Вау-вау-вау, – бросил он, чтобы чуть притормозить врача. – Вы хотите сказать, что
Эмманюэль Коэн снова молча зашагала взад-вперед. Ее высокая фигура, казалось, парит, не касаясь линолеума.
– Анонимные роды в больничном центре в Понтарлье. Все были в курсе. Медсестры не умеют держать язык за зубами.
Корсо подумал о собственном рождении и о той уверенности, на которой он построил всю свою жизнь: установить личность его матери невозможно. Его рождение имело силу абсолютной тайны.
– Кто была мать Софи? – резко спросил он.
– Я уже не помню ее имени. Официантка лет двадцати. Работала в придорожном ресторанчике, на департаментском шоссе, ведущем в Морто. Ее тоже изнасиловали. Она подала заявление в полицию, мне кажется. Завели дело, но это ни к чему не привело.
– Но по-вашему, насильник был тот же, что и в случае с Натали?
– Без сомнения. Припоминаю, что описания совпадали. Тщедушный беззубый тип. Жандармы обратили внимание на мужчину, который рыскал по району, его профиль соответствовал тому бандюку, о котором я говорила. Но следствие быстро свернулось. У типа не было алиби, но девушки его не опознали. Или не захотели опознать.
Звон в ушах превратился в гул, предшествующий взрыву. Корсо казалось, что он оглох.