Заброшенным.

Гигантские сверла.

Затупленные зубья годами не вращавшихся циркулярных пил.

Массивные станки и расточные фрезы.

Машины, собирающие машины.

Крики становились громче, они разрывали ей сердце; в них было столько боли, что Ви наконец остановилась, упала на колени, зажала уши руками и принялась молиться.

Прошло много времени, прежде чем она снова встала, а когда выпрямилась, воцарилась тишина.

Ви посмотрела через плечо назад – она находилась в ста пятидесяти футах от дверей.

Двинувшись дальше, женщина прошла еще пятьдесят футов, и снова звук остановил ее.

Откуда-то доносился жалобный, беспомощный плач ее сына.

– Макс! – закричала Ви, оборачиваясь.

Через ряды прессов для формовки колес она пошла на плач, звучавший все громче.

– Макс, я иду!

Ребенок надрывно кричал, но на сердце стало легче, потому что сын был жив.

У дальней стенки располагался вертикальный фрезерный станок высотой в двадцать футов; похоже, что плач Макса доносился откуда-то сверху.

Ви подошла к основанию станка, залезла на столешницу, ухватилась за хобот и напряглась, подтягивая тело вверх. Вставляя мыски ног во фрезу, она забралась наверх машины; теперь крики сына били ей прямо в уши.

Ви вытерла пот, заливавший глаза, и всмотрелась в полутьму, отыскивая ребенка.

– Макс! – позвала она. – Макс!

А потом увидела то, от чего ее сердце упало.

В нескольких футах на крышке станка лежал маленький цифровой диктофон. Вайолет подползла, взяла его в руки и уставилась на громкоговоритель, из которого доносился голос ее сына.