XLVIII

XLVIII

Он навестил Лео, прочел ей еще одну главу о рождении двойни у кобыл, поцеловал старую женщину в щеку, сказал ей «я вернусь» и попрощался с доктором Мерланом. Зашел к Вандермотам, которых он оторвал от дела — они вешали гамак во дворе, — и рассказал им, чем все закончилось, не касаясь деликатного вопроса об отцовстве графа де Вальрэ. Пусть им об этом расскажет Лео или сам граф, если у него хватит мужества. Гнев графа стал понемногу утихать, но Адамберг сомневался, что после печального события, которое потрясло замок, он сдержит свое опрометчивое обещание жениться на Лео. С завтрашнего дня газеты и телевидение начнут во всех подробностях расписывать преступления виконта и могут учуять кровавый след, ведущий прямо в замок Ордебек.

Встреча с прессой была намечена на девять утра, и Адамберг уступил эту честь капитану Эмери в благодарность за его более или менее дружелюбное сотрудничество. Эмери выразил комиссару горячую признательность: ему, любившему делать сенсационные сообщения и участвовать в публичных церемониях, даже не приходило в голову, что Адамберг будет только рад уклониться от этого. Эмери настоял на том, чтобы отметить окончание расследования, и пригласил комиссара на аперитив в свою ампирную столовую, вместе с Вейренком, Блерио и Фошером. Блерио нарезал колбасу, Фошер приготовил приторный коктейль, а Эмери провозгласил тост за разгром противника, напомнив о блистательных победах своего предка при Ульме, Аустерлице, Ауэрштедте, Экмюле и о его самой любимой — при Эйлау. Когда Даву, атакованный с правого фланга, получил поддержку от армейского корпуса маршала Нея. Когда император, воодушевляя своих солдат, крикнул Мюрату: «Ты ведь не дашь им нас сожрать?» Веселый и довольный, капитан поглаживал себя по животу, и казалось, что назойливые электрические шарики больше никогда не потревожат его.

Адамберг зашел к Лине в адвокатскую контору и бросил последний взгляд на предмет своего вожделения. Вместе с Вейренком он прибрался в доме Лео. У него было желание долить чуть-чуть воды в бутылку с кальвадосом, чтобы она выглядела полной, но Вейренк этого не допустил. Только неискушенный подросток, заявил лейтенант, способен на такое кощунство: налить воду в высококачественный кальвадос. Комиссар выскреб голубиный помет из своей левой туфли, вымел рассыпанные по полу зернышки, выбил кулаком матрас, чтобы уменьшить углубление посредине. В машине был полный бак бензина. Он уложил сумку и вскарабкался на холм, чтобы взглянуть на старинный городок с самой высокой точки. Сидя на каменной ограде, еще нагретой солнцем, он пристально разглядывал луга и пригорки в надежде, что одна из коров случайно шевельнется. Перед отъездом он еще должен был поужинать в «Синем кабане», то есть дождаться звонка Данглара, чтобы сообщить ему: ребята могут вернуться во Францию. Майор должен был сначала направиться с ними в Италию и оставить там Кромса, а потом завезти Мо к одному его приятелю, отец которого сыграет роль доносчика. Эти инструкции не нужно было зашифровывать при разговоре, он дал их Данглару еще до отъезда. Теперь надо было просто дать сигнал. Ни одна корова так и не решилась пошевелиться, и перед лицом этой неудачи Адамберг снова ощутил то же чувство неудовлетворенности, что и утром. Такое же легкое и такое же отчетливое.